«О, Божественный Император, взгляни на меня с добротой. Даруй мне силы и дальше, преданно служить Тебе, искореняя врагов Твоих».
Он повторил про себя эту фразу несколько раз, прежде чем сестра поднялась с колен и подошла к Кимдэку:
— Его сейчас унесут, — ее голос едва заметно подрагивал. — Ложитесь, вы еще очень слабы.
Кимдэк не стал спорить с очевидным. Его силы, которые еще только начали восстанавливаться, действительно были на исходе. Но, вытягиваясь на кровати, кадет-комиссар мысленно пообещал себе, что, начиная с завтрашнего дня, начнет потихоньку вставать и что приложит все силы к тому, чтобы как можно быстрее оправиться от ранения и вернуться в строй.
— Я молю, чтобы раны мои затянулись и силы вернулись ко мне, — прошептал он, погружаясь в сон.
НЕМОРИС ПЕРЕД РАССВЕТОМ
Сэм знал, что это агония. Понимал, что ему никто не поможет и что агония его будет долгой. Настолько долгой и мучительной, что к тому времени, когда смерть соизволит его забрать, она станет для него милосердным избавлением. Он знал, что боль, которая нещадно терзала его искалеченное тело, теперь будет сопровождать его всегда, и что даже после смерти он может остаться в ее жестокой, безграничной власти. Псайкер, принявший смерть в призрачном мире, рисковал навеки остаться в нем, где его разум стал бы бесконечно балансировать на узкой грани между мирами, не живя и не умирая, ежесекундно погружаясь в пучину боли, которой не наступит конец никогда, и переживая последние мгновения свой жизни бесконечно. Он не слышал своего дыхания, как не слышал ничего, оглушенный и потерявший полностью ориентацию в пространстве. Не осознавал своего тела, что с ним и где он находится. Весь мир сжался для него в одну непрекращающуюся конвульсию с растекающейся по всему его существу болью.
Барро внимательно осматривал покалеченного псайкера, пока один из гвардейцев, монотонно перечислял все повреждения, полученные Сэмом.
— Почти полностью раздроблены ноги. Несколько осколков пробили брюшную область и застряли там. Потребовался бы медицинский сервитор, чтобы их извлечь. Кроме того, он получил серьезную контузию. Его глаза, — Юджин замялся, подбирая слова, — они странно реагируют на свет. Либо он ничего не видит, либо находится без сознания. Мы ничем не смогли ему помочь. Чудо Императора, что мы доставили его к вам живым.
— Ступайте, — Алонсо подкрепил приказ, сделав знак рукой в сторону двери.
Гвардеец, мгновенно отсалютовав, скрылся за ней раньше, чем инквизитор успел сказать что-либо еще. Было очевидным, что он торопился как можно быстрее оставить и самого Барро, и его умирающего псайкера. Проводив взглядом закрывающуюся за гвардейцем дверь, Алонсо перевел его на Сэма. Его прерывистое, редкое дыхание почти не прослушивалось. На посеревших, вытянувшихся в ниточку губах выступила розоватая пена. Из-под открытых век на мир взирали безжизненные глаза. В левом из них инквизитор заметил обширную гематому, которая медленно расползалась по помутневшему зраку. Постепенно темная до черноты кровь полностью залила глазное яблоко так, что оно стало больше походить на глаз демона или чудовища. А пена на губах из бледно-розового приобрела пронзительно алый цвет, все интенсивнее скатываясь по заострившемуся подбородку.
Барро холодно взирал на агонию умирающего, понимая, что не может ничем облегчить его участь. Даже принести мгновенную смерть он был сейчас не в праве. Выброс энергии от насильственного убийства псайкера, когда душа его была в плотном контакте с силами варпа, могла повлечь за собой энергетический взрыв, последствия которого могли стать как непредсказуемы, так и непоправимы. Начиная от зарождения демонической сущности до создания варп-разлома.
Инквизитор посмотрел на Ведану. Ее тонкая высокая фигура безмолвно стояла в одном из дальних углов, совершенно не приметная для остальных, сливаясь со сгустками мрака, притаившимися на грани света и тени.
«Ты говорила с ним?» — мысленно обратился к ней Алонсо, чувствуя, как от напряжения у него вздуваются вены на висках.
«Нет. Я не пробилась к его сознанию», — так же мысленно ответила Ведана, тихо приблизившись к длинной поваленной трибуне, на которую уложили Сэма.
Дыхание умирающего почти прекратилось, превратившись в отрывистые всхлипы на грани слышимости. В такт этим всхлипам шли короткие конвульсии, сотрясающее изуродованные останки того, что некогда было телом.
— Ты можешь помочь ему? — раздражение в голосе Барро было из-за охватившей инквизитора усталости, и Ведана это понимала.