Про себя Барро отметил, что, вставая, комиссар старался не перегружать правую ногу, и предположил, что тот еще не полностью оправился после недавнего ранения.
— Что ж, — задумчиво произнес инквизитор и посмотрел на Гая Тумидуса. — А ваше мнение, Лорд-Комиссар.
— Любое дополнительное испытание для моих кадетов пойдет им только на пользу, инквизитор.
— Что ж, теперь у вас будет такая возможность: устроить им небольшой экзамен несколько раньше запланированного.
— С удовольствием воспользуюсь вашим предложением, инквизитор.
— В таком случае, рад всем вам сообщить, что я связался с командованием подсектора и санкционировал запрос на право реквизировать части Имперской Гвардии для осуществления расследования или выполнения задачи, находящейся в приоритете у Священной Имперской Инквизиции. Капитану корабля «Драгоценный» предписано после того, как мы покинем его борт, следовать прежним курсом в систему Син, чтобы обеспечить доставку груза, осуществление которого на него возложено. Также я запросил транспортное средство, которое доставит нас в систему Син после того, как мы окажем здесь запрашиваемую помощь. Кроме того, на случай непредвиденной ситуации, мной отправлен запрос, по которому на Ферро Сильва прибудет группа штурмовиков Инквизиции, чтобы оказать необходимую поддержку, как на поверхности, так и с орбиты, если в том возникнет необходимость. Также заранее хочу предупредить о возможных затруднениях, — инквизитор едва заметно улыбнулся. — Из полученного сообщения следует, что связь на планете затруднена либо полностью отсутствует. Попытки моего астропата, равно как и корабельного, связаться с принимающей стороной на Ферро Сильва не увенчались успехом, поэтому подробности происходящего мы получим только на месте. После чего, скорее всего, мы окажемся отрезанными от внешнего мира, когда высадимся на поверхность. Кроме того, вокруг планеты замечено небольшое возмущение варпа, так что будьте готовы к неожиданностям.
Алонсо Барро выдержал небольшую паузу, после чего продолжил.
— По предварительным подсчетам, силы Имперской гвардии должны прибыть на Ферро Сильва через двадцать пять стандартных суток. Так что у вас будет достаточно времени, чтобы размяться перед настоящим сражением, и оказать необходимую помощь местному губернатору.
— А вы, господин инквизитор? — Гай Тумидус испытующе посмотрел на Барро.
Тот ответил легким кивком головы:
— Ваша наблюдательность по-прежнему с вами, Лорд-Комиссар, — Октавиан не уловил ни в голосе, ни во внешности инквизитора ни малейшего изменения, однако был уверен, что тот раздосадован его вопросом. — Я буду занят на Ферро Сильва вопросами, не входящими в вашу юрисдикцию. Но не сомневайтесь, мое занятие, как и ваше, послужит благу Империума.
Барро, вновь выдержал паузу, на этот раз совсем короткую.
— Экипаж корабля уже проинформирован мной относительно нашего дальнейшего курса, и на данный момент занимается всеми необходимыми расчетами. В течение нескольких часов мы покинем варп-пространство. А через двадцать шесть часов прибудем на орбиту Ферро Сильва, — на этих словах Алонсо Барро резко поднялся с кресла, в котором сидел, своим видом показывая, что разговор окончен: — Не смею вас более задерживать, господа, — произнес он, обводя взглядом собравшихся.
— Что вы об этом думаете, Лорд-Комиссар? — обратился полковник к Гаю Тумидусу, когда дверь позади них закрылась.
— Мы служим Императору там, где это потребуется, полковник.
— Согласен с вами, Лорд-Комиссар, — Август Райт кивнул.
— Из разговора я понял, что инквизитор знал вас раньше, Лорд-Комиссар, — слегка прихрамывая, к разговаривающим присоединился комиссар Гвинеро. — Вы действительно знакомы с ним?
— Немного, — неохотно ответил Тумидус, и мысленно добавил: «Пять лет тому назад Алонсо Барро был одним из тех, кто меня пытал». Потом, помолчав немного, произнес: — Насколько я могу судить по нашему предыдущему общению, он верный слуга Империума.
— Думаю, это лучшая рекомендация, Лорд-Комиссар, — заметил полковник Райт. — Особенно, если она исходит от такого слуги Империума, как вы.
— Безусловно, — холодно ответил Гай Тумидус и, чувствуя вновь появляющуюся ломоту в костях, поспешил вернуться к себе в каюту.
Он хорошо помнил тот день, когда за ним пришли. Тогда он все понял в течение нескольких секунд. Однако зная, что, в чем бы его ни обвиняли, ему нечего скрывать, и нечего бояться, спокойно выложил все имеющееся у него оружие, сложил руки за спиной и вверил себя в руки правосудия с твердой убежденностью в благоприятный исход. Даже когда ему сообщили, в чем состоят обвинения и кто их выдвинул, он не утратил ни надежды, ни веры. Два долгих месяца разбирательств и упорных давлений на психику, никоим образом не пошатнули его и ничуть не повлияли на показания, которые Октавиан повторял раз за разом со скрупулезной точностью. Так что в какой-то момент его обвинители зашли в тупик и, как водится, перебрав все гуманные методы допроса, перешли на следующий уровень.