— Так точно, господин инквизитор.
— Это твое будущее, — было видно, каких усилий инквизитору стоило сдерживаться, чтобы не демонстрировать мучившую его боль. — Единственное из возможных.
— Инквизитор…
— Да, кадет.
— Что будет потом?
— Потом? — Барро на минуту замолчал.
Небо потемнело еще больше. С его грязно-серой, бесконечной равнины сорвались и устремились к земле первые эмиссары дождя. Но усилившийся ветер тут же подхватил кучевые дождевые облака и погнал их прочь за Неморис и дальше к северу.
«Пройдет стороной», — подумал Алонсо Барро, на краткий миг прислушиваясь, как свистит ветер, разгулявшийся между разрушенных стен мертвого города.
— Я мог бы затребовать тебя в свою свиту, — сказал, наконец, Алонсо голосом, в котором умерла надежда, и снова посмотрел на гонимые в сторону темно-серые облака. — В том случае, если ты переживешь обучение.
РЭКУМ ПОСЛЕ ЗАКАТА
Октавиан оторвал взгляд от тактической карты и, посмотрев на подполковника Кнауфа, утвердительно кивнул:
— Теперь, когда Рэкум почти весь очищен от зеленокожих, необходимо закрепить успех. Мутанты остались только в одном из районов космопорта, и сегодня же этот вопрос будет решен. После этого необходимо будет в кратчайшие сроки восстановить прорванные участки городских стен и полностью восстановить периметр.
— Будет сделано, Лорд-Комиссар, — ответил подполковник Кнауф, принявший командование после смерти полковника Райта.
И, выдержав тяжелый взгляд Гая Тумидуса, не то с вопросом, не то с глухой печалью в голосе, добавил:
— От группы инквизитора Барро по-прежнему никаких известий.
— Отсутствие новостей тоже новость, подполковник, — не меняя выражения лица, заметил Тумидус, делая пометки в инфопланшете.
— Не склонен расценивать данный вид новостей как добрый, — Кнауф с едва заметным сомнением качнул головой.
— Добрые новости абсурдны сами по себе, — строго возразил Лорд-Комиссар. — Доброты нет и не может быть. Это досужие вымыслы еретиков, которые подобной демагогией хотят сломать стальной хребет нашей воли. Скажите это ксеносам, которые жаждут ворваться в Рэкум, чтобы устроить пир на костях павших из тех, кто останется в живых.
Подполковник нахмурил брови и опустил взгляд в сторону.
— Вы можете мне не рассказывать о зверствах, которые устраивают зеленокожие, Лорд-Комиссар. Я не первый раз воюю против этих ублюдков и знаю, на что они способны.
Оба офицера замолчали.
— Самыми первыми о том, что инквизитор Барро справился со своей задачей, нам расскажут орки, — произнес после паузы Гай Тумидус.
— Что вы хотите этим сказать? — мрачно поинтересовался Кнауф.
— То, что они перестанут прибывать под стены Рэкума, подполковник. И это единственная добрая новость, которую мы можем получить, — выделив голосом слова «добрая новость», Октавиан строго взглянул на Кнауфа.
Тот встретил этот взгляд своим и стоял, не отводя его и в то же время не возражая. Повисла пауза, в конце которой Лорд-Комиссар снова заговорил.
— Отдайте приказ полностью освободить территорию космопорта, подполковник, — велел он. — Под контролем ксеносов не должно остаться ни пяди Рэкума.
— Будет сделано, Лорд-Комиссар, — по-прежнему не отводя взгляда, ответил Кнауф.
День шестнадцатый
ДЕНЬ 16
НЕМОРИС ПЕРЕД РАССВЕТОМ
Они уходили! Ларн изобразил на осунувшемся лице звериный оскал, который теперь обозначал у него улыбку, и продолжил незримо ото всех провожать незваных гостей. Они убирались из его города, и при этом — не все. Один подох где-то тут, и Ларн собственными глазами видел, как он подорвался на установленной им растяжке. Предатель мечтательно улыбнулся, вспоминая услышанные им крики жертвы, когда у той ломались бедренные кости, и изуродованные взрывом ноги отрывались от изувеченного тела. Этот крик, настоящий, чистый, исполненный боли и страдания, сулящий мучительную агонию, до сих пор эхом отдавался в ушах Ларна, лаская слух, словно лучшая из мелодий. Ларн даже остановился на несколько минут, перестав шевелиться, вновь переживая те сладкие мгновения. Когда музыка отчаяния перестала литься в нем, Ларн возобновил бесшумный шаг, продолжая взглядом, полным ненависти, смотреть вслед уходящим людям.
Во главе их небольшой группы шел крепко сбитый гвардеец с лазганом наизготовку, готовый в любую минуту отразить нападение возможного неприятеля. Следом шел инквизитор. С одной стороны его поддерживал еще один гвардеец, с другой — кадет-комиссар. Длинный плащ инквизитора, как и кадетская синяя шинель, были обожжены, словно вместе со своими владельцами побывали в самом чистилище. Следом за ними брела высокая, облаченная в странные изодранные и почерневшие от копоти одежды женщина без возраста, с грязной повязкой на лице, закрывающей глаза и половину лица. Приглядевшись, Ларн заметил выделяющиеся белизной, местами окрашенные кровью, бинты на руках инквизитора. Сами руки выглядели неестественно, и казались намного короче, чем у нормального человека.