«Ну, конечно, — подумала Витинари, погружаясь в бархатистую дрему. — Отец наверняка получил это лекарство от Ван Калифшер. Помнится, они были весьма дружны. Как глупо, что я не подумала об этом сразу. Можно было бы избежать…»
Губернатор не успела подумать о том, чего избежать она могла бы. Сознание Хильдегад подхватила теплая, густая, как летний ночной аромат, волна и унесла прочь. Туда, где не было ничего, кроме бесконечной пустоты.
День двадцатый
ДЕНЬ 20
РЭКУМ
Держа в левой руке алые комиссарские кушаки, Гай Октавиан Тумидус медленно прошел перед выстроившимися в ряд кадетами, на мгновение останавливаясь перед каждым из них, внимательно вглядываясь в лица, так, словно хотел навсегда запечатлеть их в своей памяти.
— Кадеты-комиссары! Я собрал вас, чтобы назвать имена тех, чье обучение завершено, и кто заслужил право носить комиссарский кушак, — теперь он стоял перед строем, глядя на каждого из них и на всех разом. — Леман Доу.
— Служу Императору во славу Империума Человечества!
— Джонас Кимдэк.
— Служу Императору во славу Империума Человечества!
— Тэрон Конг.
— Погиб за Империум! — отозвался хор голосов.
— Авель Лонгин.
— Служу Императору во славу Империума Человечества!
— Кадис Морзус.
— Погибла за Империум!
— Байон Раннер.
— Погиб за Империум!
— Кальяс Рэмм.
— Погиб за Империум!
— Атия Хольмг.
— Служу Императору во славу Империума Человечества!
— Клавдия Шульц.
— Служу Императору во славу Империума Человечества!
— Помните, что вместе с этим кушаком вы принимаете на себя всю ответственность, обязанности, права и полномочия комиссара.
Лорд-Комиссар снова прошелся вдоль строя, на этот раз останавливаясь перед кадетами, чтобы лично повязать каждому на пояс кушак, как символ полновластного комиссара.
— Теперь, вы полноправные комиссары. Поздравляю, — произнес он торжественно, когда был повязан последний кушак. — Аве Император!
— Аве Император! — этот крик был подхвачен и усилен громким хором голосов, когда комиссары в едином порыве сложили руки на груди в аквилы.
Он вновь задержал взгляд на каждом. На выражении их лиц и глаз, в которых сияла неподдельная гордость.
— Было честью оказаться здесь с вами, — произнес Тумидус чуть тише. — Вы мой лучший выпуск.
Инквизитор смерил Лонгина взглядом, задержавшись на алом, как кровь, кушаке.
— Вы должны будете его снять, — сказал он ровным и спокойным тоном, в котором не было места возражениям или вопросам.
— Так точно, господин инквизитор, — не выдавая охватившего его трепета, Авель коснулся кушака.
— Не сейчас, комиссар, — остановил его Барро. — Позже. Пока вы должны вести себя, как и положено комиссару, только что обличенному столь высоким статусом. Примите мои поздравления, комиссар. Вы, несомненно, заслужили оказанного вам доверия.
— Служу Империуму, — Авель осенил себя аквилой.
В ответ Барро чуть склонил голову, инстинктивно прижав культи к груди.
На мгновение на лице Алонсо отобразилась небольшая задумчивость.
— Ваши способности намного превышают среднестатистические, комиссар, — Заговорил инквизитор после непродолжительных раздумий. — И хоть, на самом деле, я удивлен, что они не проявились у вас раньше, в более юном возрасте, как это обычно происходит, но мудрость Бога-Императора безгранична, и возможно, ваше появление на Ферро Сильва именно сейчас не случайно, являясь провидением Всеблагого Защитника человечества.
Барро замолчал, внутренне взвешивая все обстоятельства и возможные решения.
— Вместе с Веданой вы поможете мне в одном очень важном деле.
РЭКУМ. ПОСЛЕ ЗАКАТА
Магос непреклонно взглянула комиссару в лицо:
— Я не смогу выдать вам тело подопытной Морзус. Ее похороны будут закрытыми, и никто из посторонних не сможет на них присутствовать. При всем моем уважении, даже вы, Лорд-Комиссар.
— Я должен ее увидеть, — не меняя голоса, повторил Гай Тумидус.
Ван Калифшер помолчала несколько секунд, принимая решение.
— Следуйте за мной, — произнесла, наконец, Магос после некоторого раздумья.
Она сделала жест рукой, приглашая Октавиана, и повела его долгими извилистыми коридорами к подъемнику, на котором они спустились на нижние уровни. Там, миновав ряд массивных, бронированных дверей, тянущихся и теряющихся в полумраке уходящего вдаль коридора, Ван Калифшер остановилась у одной из них.