— Будьте верными своей клятве!
Фашисты решили во что бы то ни стало уничтожить дзот, стоящий на их пути, и открыли артиллерийский огонь. Ранены Погорелов и Еремко. Но продолжают стрелять из винтовок по наступающим. К ночи атаки прекратились, однако фашистские автоматчики продолжали поливать дзот трассирующими очередями.
На другой день, разбив дзот справа от дзота № 11, враг стал обходить его. Из пулемета стрелял Доля. Когда гитлеровцы подошли совсем близко, Калюжный и Четвертаков вылезли из дзота и стали отбиваться гранатами.
В следующую ночь на помощь крохотному гарнизону пробрались с ручным пулеметом и боеприпасами Михаил Потапенко, Константин Король и Петр Корж. А с утра — новые атаки гитлеровцев, и снова безуспешные. Тогда враг бросил на непобежденный дзот самолеты. Их было много, и бомбы вздыбили, перевернули все вокруг… Из защитников дзота в живых остались тяжело раненные Г. Г. Доля и И. А. Еремко.
note 66
Успешной контратакой наши войска отогнали фашистов с боевого участка. В противогазе Калюжного обнаружили записку: «Родина моя! Земля русская! Я, сын комсомола, его воспитанник, дрался так, как подсказывало мне сердце. Истреблял врагов, пока в груди моей билось сердце. Я умираю, но знаю, что мы победим. Моряки-черноморцы! Держитесь крепче… Клятву воина я сдержал. Калюжный»…
С утра 18 декабря противник снова перешел в наступление по всему фронту. Командующий Приморской армией приказал 8-й бригаде морской пехоты и 40-й кавалерийской дивизии контратаковать противника. На некоторое время им удалось продвинуться, но новые атаки врага привели к тому, что морякам и кавалеристам пришлось отойти еще на 500–700 метров.
В бой втянулись все резервы. Крупных кораблей для огневой поддержки пехоты в базе не было, они готовились к десантной операции. Положение оказалось сложным. Вечером при оценке обстановки было решено: контратаковать только в случае прорыва противника, просить прислать корабли для артиллерийской поддержки. Больших резервов, привлечение которых могло бы задержать десантную операцию, Жуков и Кулаков снова не просили.
Как и ожидалось, 19 декабря противник продолжал наступление, особенно сильное в районе Северной стороны. Фашистам удалось прорваться через позиции 8-й бригады и 40-й кавдивизии. В бой бросались последние резервы. Учитывая ситуацию, Кулаков приказал подготовить и сам редактировал обращение ко всем бойцам, командирам и политработникам — отважным защитникам Севастополя. Утром 20 декабря оно было опубликовано в газете «Красный черноморец». «Ни шагу назад в борьбе за Севастополь! Родина ждет от нас победы над врагом» — таков был главный смысл обращения. Оно помогло повысить стойкость воинов. Комиссар батальона 8-й бригады морской пехоты старший политрук В. Г. Омельченко возглавил контратаку против фашистов. Моряки подожгли два танка. Во время рукопашной
note 67
схватки комиссар и десять краснофлотцев были окружены немецкими пехотинцами. Омельченко приказал бойцам отходить, а сам прикрывал их. Смельчаки сумели вырваться из кольца. Через три дня в жарком бою старший политрук был убит. Тогда же смертью храбрых пали четверо военкомов батальонов.
Поздним вечером 19 декабря на совещании руководства СОР было решено просить резервы. Стало очевидным, что без помощи не удержать противника в районе Северной стороны. На совещании И. Е. Петров — человек эмоциональный — добивался, чтобы в текст телеграммы о положении города вставили слова, что Севастополь продержится не более одного дня. Кулакову в эту ночь пришлось доверительно побеседовать с Петровым, убедить его, что он недооценивает силы гарнизона, да и не может быть оказана помощь за одни сутки.
Ставка быстро отреагировала на просьбу СОР. 20 декабря днем пришла телеграмма от Октябрьского, что он на следующий день прибывает с войсками в Севастополь. Значительные силы выделил Закавказский фронт. Теперь приказом Ставки ему был подчинен Севастопольский оборонительный район.
К началу второго штурма Севастополя почти весь Черноморский флот находился в портах Кавказа, готовясь к десантированию. Октябрьский тщательно проверял состояние и боевую готовность кораблей, внимательно следил за развитием событий. В нужный момент крейсер «Красный Кавказ» вместе с другими кораблями вышел в главную базу. На флагманском корабле следовала 79-я морская стрелковая бригада.
Корабли прорвались через артиллерийские и авиационные заслоны и вступили в бой. Быстро высадились войска. Морская бригада атаковала врага вдоль Симферопольского шоссе.
Кулаков стремился как можно подробнее, объективнее проинформировать командующего о действиях войск в период
note 68
с 17 по 20 декабря и принятых в его отсутствие решениях. Он предложил Октябрьскому послать подробную телеграмму руководству с разъяснением обстановки и действий оставшихся в Севастополе руководителей. Командующий согласился.
Военный совет Черноморского флота направил Военному совету Закавказского фронта, Кузнецову и Рогову телеграммы, подтверждающие правильность его оценок и действий.
22 декабря 7-я морская стрелковая бригада восстановила позиции. Но положение оставалось трудным. Противник находился в восьми километрах от Северной бухты. В Севастополь дополнительно направлялись войска, но были отодвинуты сроки высадки десанта в Крыму…
В те дни Кулакову пришлось пережить необоснованную попытку заменить И. Е. Петрова. Вместо него был назначен в Приморскую армию генерал-лейтенант С. И. Черняк. Николай Михайлович все это время чувствовал себя очень скованно, неловко, хотя сам Иван Ефимович держался бодро, старался не показывать душевные переживания.
Посоветовались с Октябрьским, решили прямо обратиться к Верховному Главнокомандующему. Вместе составили телеграмму: «… По неизвестным для нас причинам и без нашего мнения командующий Закавказским фронтом, лично совершенно не зная командующего Приморской армией генерал-майора Петрова И. Е., снял его с должности. Генерал Петров толковый, преданный командир, ни в чем не повинен, чтобы его снимать… Военный совет флота, работая с генералом Петровым под Одессой и сейчас под Севастополем, убедился в его высоких боевых качествах и просит Вас, тов. Сталин, присвоить Петрову И. Е. звание генерал-лейтенанта, чего он, безусловно, заслуживает, и оставить его в должности командующего Приморской армией. Ждем Ваших решений. Октябрьский, Кулаков».
На другой день поступила телеграмма, восстановившая Петрова в должности, а генерал Черняк вскоре был отозван
note 69
в распоряжение Закавказского фронта. Этот направленный в Ставку документ не только яркое свидетельство того, как ценило И. Е. Петрова флотское командование, но и образец принципиальности, партийности, смелости и Октябрьского, и Кулакова.
В ночь на 26 декабря началась так тщательно скрываемая, но для тех, кто знал о ней, долгожданная высадка морского десанта в районе Керчи. 29-го войска высадились в Феодосии. Задержка в сроках произошла в связи с тем, что часть подготовленных резервов была направлена в Севастополь. Октябрьского и Кулакова удивляло, что, зная о высадке десанта, противник упорно штурмовал главную базу флота. Видимо, или с немецкой педантичностью выполнялся отданный ранее приказ, или враг решил, нанеся решающий удар, выйти к берегу на Северной стороне, а затем перебросить войска против десанта.