Еще в апреле Военный совет Черноморского флота, рассмотрев вопрос об обеспечении безопасности морских коммуникаций, решил усилить охрану транспортов, противовоздушную оборону морских баз, нанести удары по аэродромам противника. Получив решение Военного совета, нарком ВМФ Кузнецов приказал перевозку грузов и людей в Севастополь планировать и проводить каждый раз как самостоятельную операцию. Это помогло на какое-то время снизить потери.
Но врагу благоприятствовала и погода — солнечная, безветренная, без облаков и туманов. К тому же в июне самые длинные дни в году — в море надводному кораблю не скрыться, не проскочить за темное время незамеченным хотя бы часть пути. А это означало для наших транспортов и боевых кораблей и новые полеты немецких разведчиков, и новые атаки фашистских самолетов и кораблей, и новые жертвы.
Самый быстроходный транспорт флота «Грузия» был потоплен при подходе к причалам. Бойцы прибывшего на нем маршевого батальона добирались до севастопольского берега вплавь.
note 79
Последний рейс совершил «Белосток», доставивший снаряды и консервы. Транспорт принял раненых и ночью вышел из главной базы. В море его настигли и потопили итальянские торпедные катера, базировавшиеся в районе Ялты.
Перевозить людей и грузы становилось все сложнее. Военный совет флота решил для этого использовать подводные лодки, лидеры и эсминцы. В мае — июне лодки перевезли с Кавказа в Севастополь 2116 тонн боеприпасов, пищевые концентраты, консервы и даже бензин (что было очень опасно для кораблей), но без него не могли взлетать последние остававшиеся на аэродроме Херсонес истребители. Подводники уходили с ранеными. 81 рейс, прорываясь через бомбежки и вражеские охранения, совершили подводные корабли. Лодка Л-23 И. Ф. Фартушного побывала в осажденном городе шесть раз. Но не всегда удавалось пройти даже подводным лодкам.
В начале июня наши наблюдатели заметили, что немецкие саперы проделывают проходы в своих минных полях и заграждениях. Усилились бомбардировка и артналеты по позициям советских войск. 2 июня вражеская артиллерия открыла огонь по всему фронту. Как отмечал в мемуарах Манштейн, «в июне 1942 года под Севастополем было достигнуто такое массирование артиллерии, какое не достигалось немцами нигде за всю вторую мировую войну». Впервые были применены противником орудия калибром 615 миллиметров… Москва потребовала повторить цифры донесения об этом: подумали, что допущена ошибка. Но снаряды на севастопольскую землю ложились действительно 24-дюймовые.
То же продолжалось в следующие три дня. По позициям войск и городу одновременно наносили удары до 200 самолетов. Налеты продолжались в течение четырех дней. Город горел. Нечем было тушить пожары, так как в нескольких местах оказался разрушенным водопровод. Жизнь большого города словно остановилась. Прекратилось движение транспорта. Встал хлебозавод. Замолчал городской телефон.
note 80
В подземном кинотеатре лежали раненые. Но крепким, боевым оставался моральный настрой бойцов. Удерживались позиции, производилось оружие. Рыбаки не пользовались сетями, подбирали с лодок у берега оглушенную взрывами рыбу. Комсомольцы прислали на передовую срезанные с клумб розы.
В ночь на 6 июня Октябрьский и Кулаков доложили командующему Северо-Кавказским фронтом и наркому: «В течение четырех суток противник продолжал непрерывно наносить удары авиацией, артиллерией по боевым порядкам войск, городу. За это время, по неполным данным, противник произвел 2377 налетов, сбросив до 16 тысяч бомб, и выпустил не менее 38 тысяч снарядов, главным образом 150–, 210-мм калибров и выше… Боевая техника, матчасть, войска СОР понесли незначительные потери. Незначительные потери объясняются хорошим укрытием…»
По уточненным данным, бомб и снарядов было выпущено значительно больше. Но потери были небольшими — крепкими оказались подготовленные рубежи. В сбрасываемых листовках фашисты писали, что Севастополь мертв, защищать больше некого. Но город жил и сражался.
Это враг почувствовал сразу же, начав 7 июня наступление. Главный удар фашистское командование наносило в направлении Северной бухты. Отважно бились с врагом бойцы 25-й Чапаевской дивизии генерала Т. К. Коломийца, дивизии полковников А. Г. Капитохина и И. А. Ласкина, бригады морской пехоты Е. И. Жидилова, П. Ф. Горпищенко и других частей. Только большой перевес в силах давал противнику возможность продвигаться. Враг имел двукратное превосходство в людях и артиллерии, по самолетам — в 10 раз, по танкам — в 12. Но и это не сломило дух героических защитников города.
Непрерывно вела огонь вражеская артиллерия. «Юнкерсы» полностью господствовали в воздухе, рыскали над передним краем и городскими развалинами, охотясь за всем живым. С воздуха велись и психические атаки: самолеты
note 81
бросали гудящие пустые бочки, рельсы, множество зажигательных бомб. Город горел, и ночью пламя отражалось в бухтах, словно горело и само море. Росли потери войск и гражданского населения.
Флагманский командный пункт во время третьего штурма Севастополя располагался в одной из штолен. Все подходы к ней обстреливались артогнем. Тем, кто посещал ФКП, приходилось добираться пешком, а в конце обороны и ползком.
Пользуясь решающим преимуществом в силах, враг продолжал продвигаться. 17 июня гитлеровцы прорвались к морю, отрезали 30-ю батарею и были в 1,5–2 километрах от Северной бухты. В дни ожесточенных боев за Северную сторону дивизионному комиссару позвонила телефонистка с коммутатора электромеханической школы и сообщила, что на территорию ворвались фашисты: она видит их из окна. Не вывезен лазарет. Николай Михайлович спросил, есть ли поблизости краснофлотцы? Девушка ответила, что есть.
— Передайте мой приказ отбиться, держаться, пока не будут эвакуированы раненые и другой персонал, — попросил Кулаков.
Он приказал контр-адмиралу В. Г. Фадееву послать катер за ранеными. Вскоре та же телефонистка радостно сообщила ему, что удалось отбиться…
Прошло около двух десятилетий, и вот в октябре 1961 года, когда в Севастополе отмечалось 20-летие начала его обороны, перед торжественным собранием к Николаю Михайловичу подошла женщина средних лет. Представилась — Максименко (Михайлкж) Мария Ивановна. Вице-адмирал узнал голос с характерным выговором буквы «р» — голос отважной телефонистки. Она позже воевала на 2-м Украинском фронте, награждена орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги». Кулаков, хотя и с опозданием, горячо поблагодарил патриотку за смелость и образцовое отношение к своим обязанностям.
Немало героических дел совершили последние защитники
note 82
Севастополя. Продолжали сражаться пушки, снятые с крейсера «Червона Украина». Их установили в районе станции Мекензиевы Горы. Батарея получила номер 705. Во время фашистского штурма она оказалась на переднем крае. Корабельные комендоры во главе с командиром В. Г. Павловым и комиссаром В. Е. Прасловым били по врагу прямой наводкой. Когда командир и комиссар погибли, их заменили И. К. Ханин и секретарь парторганизации Н. П. Алейников. За два дня боев наши артиллеристы уничтожили 11 танков и до батальона пехоты. После тяжелых боев у разбитых орудий остались всего семь человек.