С арестом А. Недрита Ян Лепсе в 1907 году становится во главе партячейки завода. Через Теснена Читано, который приносил на «Фельзер» партийную литературу и листовки, Ян знакомится с руководством районного партийного комитета, принимает участие в организации боевых дружин, сам становится бойцом боевого отряда революционеров. Он делает стальные трости, кует пики, помогает в охране собиравшихся на заседания членов райкома, несет караул во время подпольных маевок. В партийных заводских списках Лепсе значится Ритой Звайгзне — Утренней Звездой.
В 1910 году его призывают в армию и направляют в школу подпрапорщиков. Однако в связи со смертью отца Лепсе освобождают от дальнейшей службы. По совету райкома партии он идет работать на машиностроительный завод «Пирвиц». Здесь он также становится партийным вожаком.
Арест многих членов организации Социал-демократии Латышского края, вошедшей в РСДРП, тщательное изучение изъятых при обысках документов все чаще наводило охранку на след Риты Звайгзне. За Лепсе устанавливается прямая слежка. И уже, казалось, не избежать было Яну ареста и ссылки, но война… все круто изменила. «Смутьянов» и «неблагополучных» в первую очередь отправляли на фронт. Получил повестку и Лепсе.
Осенью 1914 года перед отправкой на фронт товарищи по партии передают ему откатанные на гектографе листовки. В них разъяснялся антинародный характер империалистической войны. Убедительно доказывалось, что война ведется помещиками, капиталистами, царизмом. «Интересы германского и русского правительства, — писалось в листовках, — одни и те же: гнать миллионы рабочих на смерть для защиты своих богатств». Большевики призывали к борьбе против войны, за превращение войны империалистической в гражданскую, в войну против своего правительства, против всей буржуазии.
Полк, в котором служил Лепсе, поначалу был резервным и стоял под Могилевом. Вскоре «резерв» перебрасывают на Западный фронт в распоряжение 3-й армии. Ее задачей было прикрывать пути, ведущие на Москву. Фронт удерживал натиск немецкой армии, пытавшейся прорваться через боевые порядки русских в тыл и окружить Вильно.
Ян, командовавший взводом, был в полку запевалой. В часы затишья однополчане часто просили его спеть что-нибудь задушевное. Ян знал много народных русских и латышских песен, а если он видел, что кому-то очень грустно, то неожиданно для всех исполнял короткие арии из оперетт или песенки из водевилей. Песня стала ключом к сердцу солдат. На привале или в казарме после песни всегда завязывался разговор. Часто беседы на житейские темы переходили в споры, разговоры о политике. Лепсе рассказывал солдатам о деятельности партии большевиков, об ее отношении к войне и миру, говорил о книгах, которые читал.
Ян подружился со многими солдатами, особенно с Иваном Крынкиным, который помогал ему распространять листовки, добывать трофейное оружие и тайно переправлять его через раненых солдат в Ригу подпольщикам.
Вскоре в одной из атак Крынкина ранило в живот. На поле боя стоял сплошной огненный смерч, и Ян обнаружил раненого друга метрах в четырех от себя только тогда, когда смертельный шквал переместился в сторону. Лепсе подполз к Крынкину и увидел разодранную в клочья гимнастерку, кровь. Ян вытащил из кармана марлю, приложил ее к ране и аккуратно опоясал Ивана ремнем.
— Зачем, Ян Янович, — еле произнес Крынкин, скорчившийся от боли. — Я уже не жилец на этом свете.
— Раз говоришь — значит жив! Теперь держись, браток. — И Лепсе, взяв Ивана на руки, понес его к окопам. Он шел в полный рост, прижимая к груди своего друга. Взрывы раздавались справа и слева. Ян старался идти по «воронкам». Оставалось каких-то двести метров, и вдруг вблизи разорвалась граната, ударила пулеметная очередь. Лепсе почувствовал резкую боль. Его полоснуло по ногам, словно нагайкой. Не осознавая, что ранен, Ян попытался приподняться, но не смог. Тогда ползком, вгрызаясь пальцами руки в землю, он медленно стал подтягиваться вперед, другой рукой он придерживал волочившегося сбоку, потерявшего сознание Крынкина. Земля гудела и содрогалась от взрывов. Как дополз к своим, Лепсе не помнил. Он очнулся в палаточном лазарете, куда его и Ивана принесли солдаты.
Хирурги вделали Ивану Крынкину операцию прямо на месте. Вынули осколки и у Лепсе. Очередным санитарным обозом их и других тяжелораненых отправили в Минск.