…Наступало четвертое утро непрекращающихся боев. На панфиловцев двинулось до полутораста танков. Семьдесят из них обрушилось на 1075-й полк. Пришлось отдать Федосьино. Потери громадные… Но панфиловцев упрекнуть не в чем. В одном из архивных документов говорится: «В районе Федосьино в ожесточенных боях с германским фашизмом 14–18 октября 1941 года рота тов. Гундиловича первой из всех рот вела бой с противником. Рота потеряла значительную часть своего личного состава, но свои боевые рубежи героически удерживала». А Л. Макеев вспоминает: «Порой трудно понять: дерется ли четвертая рота в окружении или она уже преодолела его. Рота потеряла половину своего состава, но продолжала сражаться».
Рота, вернее часть роты во главе со своим политруком, и в самом деле попала в окружение. Что предпринять, какой приказ отдать? Политрук сумел превратить свою группу в настоящую боевую единицу.
«Василий Георгиевич в эти дни вел себя очень мужественно. Не знаю, как это ему удавалось, но он был очень бодрым и даже веселым. Все время подбадривал нашего брата. Очень следил за собой, старался быть аккуратным даже в одежде. То ли привычка такая у него была, то ли для нас старался, чтобы мы видели, как надо устав соблюдать», — вспоминал рядовой 4-й роты Я. Е. Тумайкин.
Из воспоминаний старшины роты Ф. Т. Дживаги: «Днем вели наблюдения, а ночью шли. Каждый солдат нес гранаты, бутылки с горючей смесью, сколько мог поднять. Налетали на деревни, где были на ночном отдыхе немцы. Мы им давали такого «отдыха»!.. Довелось уничтожить не только живую силу, но и танки и бронемашины».
Шли, воюя, жадно прислушиваясь к гулу — все ближе и ближе свои. Вышли…
Как же велика была радость в батальоне и в полку, когда увидели Клочкова с бойцами — что сохранили оружие и не потеряли воли к новым сражениям, что старались помочь своим, как только удавалось.
…Бои, бои, бои. Но вот с 28 октября в сводках и в донесениях наконец-то появляется: «Дивизия прочно удерживает занимаемый рубеж обороны».
Немцы выдохлись. Советский солдат оказался сильней.
Панфиловцы вышли из октябрьских боев обогащенные новым для себя боевым опытом. С танками, в частности, научились воевать.
Первое крещение танками для 4-й роты произошло в бою под Дерменцевом. Здесь Гундилович и Клочков рискнули приказать пропустить вражеские машины через окопы — над головами, а потом забрасывать гранатами.
«Панфилов, — вспоминал И. В. Капров, — довольный исходом этого боя, обращаясь к командующему, взволнованно сказал:
— Определили, какой род войск дерется? Если одним словом сказать — непобедимый! Гвардия!
— Да, отлично проведен бой. Славно дрались солдаты, — одобрил командующий армией и добавил: — Такие солдаты достойны звания советской гвардии».
Ждать гвардейского звания пришлось недолго — меньше месяца.
А пока… дивизия приводит себя в порядок. Составляют различные отчеты. Пишут наградные листы. Подсчитывают, как это и положено, потери. Скорбный документ. Полк, где воюет В. Г. Клочков, потерял более двух с половиной тысяч бойцов…
Отзвуки пережитого в наконец-то полученном дома письме Клочкова: «Нахожусь в районе обороны подступов к родной Москве (120 км от Москвы). Не писал давно потому, что несколько дней идут жаркие бои. Враг бросил все и прет, как бешеная свинья, не жалея ничего. Сейчас пока сдерживаем его яростные атаки…»
О том, что пережил, о том, что был ранен, но не оставил поле боя, — ни слова.
Мужество и отвага, умелое выполнение политруком командирских обязанностей не остались незамеченными. Еще более возрос его авторитет у солдат, товарищей по полку. Отмечает Клочкова и командование: он представлен к ордену Красного Знамени. В наградном листе, который подписывает И. В. Панфилов, а затем по инстанции командарм-16, сказано: «В ожесточенных боях с германским фашизмом политрук Клочков остается храбрым воином и верным сыном партии, своему социалистическому Отечеству».
Вспоминалось ли ему на фронте то, что осталось в детстве, в комсомольской юности?
Из воспоминаний тех, кто знал Клочкова пионером: «Возвращаемся мы с Василием вечером с подворного обхода — заем распространяли, а нам наперерез 5–6 ребят из зажиточных… Я, не скрою, растерялся. А Вася в один миг вытащил из кармана осколок зеркальца и как закричит: «Разойдись! Стрелять буду!» Вот ведь какая фантазия… Те разбежались, может, и вправду подумали, что это пистолет сверкнул. После пошел слух, что Клочков вооружен, что связываться с ним не следует».
1 ноября, 3 часа утра. В одном из документов, подписанном комдивом в этот ночной час, отмечено: «1075 с. п. с 2 взводами ПТР и 2 75-мм орудиями упорно обороняет рубежи: высота 251,0 — разъезд Дубосеково».