Перед войной Александр Сергеевич был членом военного совета Московского военного округа, активно участвовал в его работе и вникал в жизнь частей. Он знал организацию войск, их вооружение и уставы. Он знал оружие и боевую технику не только Красной Армии, но и немецко-фашистской армии. В беседах со специалистами по стрелковому и артиллерийскому оружию, по танкам, самоходным установкам и самолетам он удивлял их глубиной своих знаний и нередко кое-кого из них ставил в затруднительное положение.
— Без знания боевой техники и оружия, — не раз говорил политработникам А. С. Щербаков, — их тактико-технических возможностей, без знания оружия врага не может быть конкретной политической работы с личным составом. Чтобы с пользой побеседовать с бойцами перед выполнением боевой задачи, надо знать уставы, оружие, которым они будут пользоваться в бою, знать оружие противника. Иначе как посоветовать, чтобы тактически обхитрить врага, как отметить его слабые и сильные стороны? Без этого останутся общие разговоры.
Показателен такой случай.
В беседе с кандидатом на должность начальника политуправления фронта А. С. Щербаков остался доволен его общей и политической культурой, но, убедившись в недостаточной осведомленности в боевой технике и оружии фашистской армии, кандидатуру отклонил.
При обсуждении на Совете военно-политической пропаганды доклада начальника политуправления Карельского фронта о состоянии партийно-политической работы в войсках Александр Сергевич привлекал внимание всех присутствующих к необходимости изучения оружия и боевой техники. Это было видно из вопросов, которые он задавал докладчику:
— Какими танками воюют финны?
— Чем лучше наш танк?
— Какое у них автоматическое оружие?
— Чем лучше наш станковый пулемет, какая у него скорострельность?
— Какие у финнов средства противовоздушной обороны?
Как-то, слушая начальника политуправления Брянского фронта, он выразил удовлетворение ростом партийных рядов и увеличением количества ротных парторганизаций.
— Это хорошо, но только этого мало! Надо, чтобы ротные партийные организации были жизнедеятельны. Что для этою требуется? Чтобы парторганизация и часа не оставалась без парторга.
— Парторги рот в бою часто выбывают из строя, они ведь всегда на острие боя, — заметил начальник политуправления.
— Правильно. Вот поэтому надо иметь постоянный резерв парторгов в полках. Есть он у вас?
— Есть, должен всегда быть.
— Должен-то должен. Надо, чтобы был на деле. Парторгов надо учить. Парторг должен уметь вместе с командиром расставить коммунистов на самые ответственные участки, выделить во взводах агитаторов, подобрать более грамотного коммуниста для написания листовок-«молний» «передай по цепи» и т. д.
— Перед каждым боем мы расставляем коммунистов и комсомольцев и поручаем им вести за собой рядом находящихся бойцов.
— Этого надо добиваться. Вместе с тем парторг должен готовить достойных воинов к вступлению в партию, уметь по Уставу оформить прием.
Продумывать вопросы, с которыми он сталкивается, до конца — в этом была его огромная сила. С докладом к нему можно было смело идти лишь тогда, когда все отработано до мелочи. Иначе завернет доработать.
6 июля 1942 года состоялось очень важное, можно сказать, программное Всеармейское совещание членов военных советов и начальников политуправлений фронтов, на котором присутствовали также представители политотделов армий и дивизий. В заключительном слове А. С. Щербакова, если принять во внимание, когда оно было произнесено (июль сорок второго, Сталинград!), станет понятной та взволнованность, с которой он выступал, обычно умевший скрывать свои чувства, владевший собой в самых сложных ситуациях.
— Выступавшие. — сказал он, — вскрывали некоторые недостатки партийно-политической работы в боевых частях. Но надо прямо сказать — говорилось о них как-то неостро, робко, не чувствовалось нетерпимости к ним. ЦК ВКП(б) и Государственный Комитет Обороны считают необходимым незамедлительно повысить уровень партийно-политической работы в Красной Армии, а для этого надо прежде всего в полный голос, не отыскивая смягчающих обстоятельств, говорить об имеющихся в этом деле недостатках! Красная Армия похоронила гитлеровскую идею «молниеносной войны», накопила достаточный боевой опыт. Бойцы и командиры избавились от того благодушия, которое встречалось в начале войны. Все сильнее проявляется массовый героизм. Армейские партийные организации выросли вдвое, комсомольцев в армии свыше двух миллионов. Эти благоприятные условия для политической работы недостаточно, к сожалению, используются военными советами и политорганами. Партийно-политическая работа нередко ведется бюрократически, сухо, недоходчиво. В сложившихся условиях политработник-бюрократ также нетерпим в наших рядах, как солдат-разгильдяй!