После того как губернатор запретил проведение митингов в городе, рабочие стали собираться в местах отдыха иваново-вознесенцев — на реке Талке. Большевики превратили Талку в своеобразный социалистический университет, куда в отдельные дни собиралось до 30 тысяч человек. Молодые представители интеллигенции, объединившиеся вокруг А. Бубнова, выступали перед забастовщиками с теоретическими вопросами. Рабочим разъяснялись марксистские положения о роли пролетариата как могильщика буржуазии, о неизбежности гибели капитализма и победы трудящихся, рассказывалось о борьбе российского пролетариата и деятельности большевиков. Это способствовало росту классового самосознания рабочих, расширяло их кругозор.
Для ведения переговоров с предпринимателями стачечники выдвинули от каждой фабрики и завода по несколько уполномоченных депутатов. С 15 мая начал регулярную работу Совет уполномоченных депутатов, который не только руководил стачкой, но и проявил себя как новая форма власти в городе. Это был первый в России общегородской Совет рабочих депутатов.
В целях поддержания революционного порядка в городе, охраны фабрик и заводов была создана рабочая милиция, а после первых вооруженных столкновений с полицией и казаками были организованы и дружины. Руководил их действиями М. Фрунзе. Непосредственное участие в обучении и вооружении дружинников Иваново-Вознесенска и Кохмы принимал А. Бубнов. Он возглавил лабораторию, изготовлявшую ручные бомбы, и получил за это партийную кличку «Химик». Андрей не только готовил взрывчатую смесь, но и сам испытывал свою продукцию, учил дружинников метать бомбы и обращаться с огнестрельным оружием. Ему часто приходилось отправляться в соседние города и села, порой пешком за 20–30 верст, имея при себе опасный груз. Через А. Бубнова осуществлялась связь с Москвой и Петербургом.
Полицейские ищейки чувствовали, что приехавший на каникулы студент Андрей Бубнов не стоит в стороне от революционных событий. Полицмейстер Кожеловский прямо говорил Сергею Ефремовичу, что члену городской управы не мешает посмотреть, не завелась ли вновь крамола в собственном доме.
24 июля, на следующий день после прекращения стачки, Андрея арестовали. Но прямых улик и компрометирующих вещественных доказательств не было. Подержали двое суток и отпустили под поручительство отца.
Родитель встретил сурово:
— Или за порог ни ногой, или чтоб духу твоего в доме не было. Выбирай!
Андрей вспыхнул и хотел уйти сразу, все равно придется рано или поздно уходить. Но, пожалев заголосившую мать, остался. Однако ненадолго…
Вскоре большевики Иваново-Вознесенска избрали его членом городского комитета партии и выдвинули в состав бюро Иваново-Вознесенского окружного комитета РСДРП. К этому времени численность партийной организации города достигла 600 человек. Кроме того, около 200 членов партии насчитывали социал-демократические группы Шуи, Кохмы, Тейкова, Середы, Вичуги. «Социал-демократическая организация имеет невиданный авторитет», — сообщали В. И. Ленину из Иваново-Вознесенска.
Власти предпринимали отчаянные усилия, чтобы ослабить большевистское влияние в городе. Кроме арестов, полицейских гонений и казачьего произвола широко использовался черносотенный террор. Были убиты руководитель иваново-вознесенских большевиков Ф. А. Афанасьев и юная революционерка О. М. Генкина. По городу покатилась волна еврейских погромов. Попутно расправлялись со всеми «красными». Предпринималась попытка разгромить и дом члена городской управы С. Е. Бубнова.
…Поздно вечером 29 октября М. В. Фрунзе, А. С. Бубнов и рабочий П. И. Волков возвращались с партийного собрания. Неожиданно налетел казачий разъезд.
— Стой! Кто такие?
— Мы…
Выслушивать задержанных не входило в расчет казаков. Засвистели нагайки. Затем арестованным накинули на шеи веревки, привязанные к седлам, и хлестнули лошадей…
Окровавленных, полузадушенных, их притащили в ямскую арестантскую, где вновь подвергли зверскому истязанию: стегали нагайками, били кулаками и поленом, таскали за волосы, топтали ногами. На всю жизнь на их телах остались шрамы — память о той страшной осенней ночи.
Через две недели, не добившись признания, охранка вынуждена была их освободить. Выйдя на свободу, А. С. Бубнов и его соратники увидели, что разгул реакции нанес серьезный урон большевистской организации. Многие были арестованы, часть революционеров, скрываясь от преследований, покинула город. Надо было срочно восстанавливать деятельность партийной организации. Сохранившееся ядро городского комитета партии (А. С. Бубнов, М. В. Фрунзе, С. И. Балашов, Ф. Н. Самойлов, Н. Н. Колотилов), несмотря на трудности, сумело быстро сплотить партийные силы. Вновь были налажены и укреплены связи большевиков с рабочими массами.