С е м е н. Как ты смеешь отказываться? Хозяин подносит…
С а с к а в и й. Тебе он хозяин, а мне — не хозяин!
К а п р а л о в. Девчонка мне положительно нравится! (Обнимает ее за талию.)
С а с к а в и й. Господин урядник, не троньте меня. Не доводите до греха!
К а п р а л о в (хохочет). Ха-ха-ха! Скажите, пожалуйста! (Еще раз обнимает, прижимает к себе.) Не доводить до греха? А что ты можешь сделать?
С а с к а в и й (не помня себя от гнева, оборачивается и плюет в лицо Капралову). Вот тебе! (Вырывается из его рук.)
Все переполошились. Бегут к Капралову, который вытирает лицо, кричат: «Не обращайте внимания!» «Ах, мерзкая!» В суматохе Саскавий исчезает.
К а п р а л о в (пришел в себя). Да я ее!.. (Устремляется к дверям.)
За ним — Семен и Чорай. Шовакин качает головой. Сначала тоже идет к дверям, но потом, передумав, возвращается к столу.
Занавес.
Дремучий еловый лес. Шалаш. Возле шалаша — л ю д и. Среди них — А х м е т, Э п а н а й, б у р л а к и. Они сидят на земле, на пнях — группами. В одной группе возникает песня. Ее подхватывают и поют все.
1-й б у р л а к. Да-а… И до каких же пор мы будем здесь, как дикие звери, прятаться?
2-й б у р л а к. А что же, по-твоему, лучше пойти и карательному отряду в ножки поклониться? Делайте, мол, с нами, что хотите?
1-й б у р л а к. Я, признаться, иной раз готов так сделать. Взглянуть на жену да на детей в последний раз, а там — хоть трава не расти. Все равно пропадать!..
А х м е т. Э-э, нет! Зачем такие слова говоришь? Сдаться — все равно, что умереть, а на тот свет торопиться нечего. Подождем лучше, пока Алексей придет, послушаем, что он нам расскажет. Может быть, он от рабочих весточку принесет?
Э п а н а й. Хоть бы скорее карательный отряд из нашей деревни убрался! Вернулись бы мы домой и как-нибудь жили бы…
1-й б у р л а к. Плохо нам будет.
А х м е т. Эх, ипташляр! Не забывайте, что борьба продолжается. Всех в Сибирь не сошлют! Наша сила — большая! Царь никогда нас не победит…
Доносится свист. Один из бурлаков отвечает свистом.
2-й б у р л а к. Алексей идет.
Входит А л е к с е й.
А л е к с е й. Здравствуйте, товарищи!
В с е. Здравствуй! Здравствуй!
А х м е т. Алексей — умный человек. Знает, когда надо приходить. Тут у нас многие что-то очень уж скучать стали по дому…
А л е к с е й. Товарищи! Первый приказ — не вешать носа!
Э п а н а й. Расскажи что-нибудь веселое, Алексей.
А л е к с е й. Веселиться особенно нет причины. Надо правду сказать… Вот война с Японией закончилась… Царь отдал японцам Корею, Маньчжурскую железную дорогу, половину острова Сахалина… Стоило без малого два года воевать, сотни миллионов рублей ухлопать, погубить сотни тысяч человеческих жизней… Но царь не пожалел бы и больше отдать, лишь бы развязать себе руки: теперь, думает он, ему удастся расправиться с революцией…
1-й б у р л а к. Он, брат, теперь в такие тиски нас зажмет… Мокрое место останется…
А л е к с е й. Нам, конечно, придется скрываться… Но мы оружия не складываем!
А х м е т. А об арестованных ничего не знаешь?
А л е к с е й. Сейчас видел своих. Мне сказали: все сосланы. Шарпат — на три года, Николай — на восемь лет, а Андрей Буров, студент наш, — навечно в Сибирь.
1-й б у р л а к. Навечно! Слышите? Навечно…
Прибегает, запыхавшись, С а с к а в и й.
А л е к с е й. Саскавий! Как ты добралась сюда? Случилось что-нибудь? Что с тобой?
С а с к а в и й. Я убежала от Капралова…
Все насторожились.