Уходят.
Ш о в а к и н (Семену). Вот как ты, оказывается, мои интересы соблюдаешь? (Стукнув палкой оземь.) Потаскухами своими бахвалишься! И перед кем?..
С е м е н. Да что вы, Савелий Созоныч? Кому верите? Этому прощелыге! Да он невесть что брешет! Разве я позволю себе такое? Да лопни мои глаза! Да провалиться мне на этом месте… (Крестится.) Как перед богом истинным…
Ш о в а к и н (махнув палкой). Пошел прочь! Все вы хороши…
Входит Э п а н а й.
И этот еще шляется… (К Эпанаю.) Тебе чего?
Э п а н а й. У нас, господин хозяин, сегодня рабочего бревном ушибло…
Ш о в а к и н (безучастно). Ну и что?
Э п а н а й. Кому ничего, а кому горе горькое…
С е м е н. Пускай не лезет, куда не надо. Носят вас черти.
Ш о в а к и н (Семену). Помолчи! Без тебя обойдется. (Эпанаю.) И зачем ты мне об этом говоришь?
Э п а н а й. Да ведь вы, Савелий Созоныч, хозяин… Вы, стало быть, и заботу иметь должны…
Ш о в а к и н (перебивает). Прежде всего вбей себе в дурацкую твою башку, что я вам ничего не должен! Понял?
Э п а н а й. Я, хозяин, давно это понял… Да только так это дело не пойдет, хозяин. Время нынче не такое… Придется вам, ваше степенство, раскошелиться и помочь рабочему, которого на вашей каторге покалечило…
Ш о в а к и н (вскипел). Это что за разговор? В тюрьме сгною, собака! Не нравится тебе у меня, — завтра же чтоб духу твоего здесь не было!.. На Сибирскую каторгу захотел? На настоящую?
С е м е н. Не расстраивайтесь, ваша милость! Стоит ли из-за такого паршивца?.. Успокойтесь! Нельзя вам так… При вашей комплекции… Присядьте. Вот тут как раз и пенечек удобный… (Смахивает пыль с пня.) Пожалте!
Ш о в а к и н (тяжело дышит, постепенно успокаивается). Безобразие! До чего народ избаловался! (Эпанаю.) Иди работать! Не проедайся.
Э п а н а й. Я-то, пожалуй, пойду! А только вы, господин хозяин, поимейте в виду, что разговор наш еще не кончен… (Уходит.)
Ш о в а к и н. Я тебе поговорю!.. (К Семену.) Слышь, ты! Отсюда сегодня не уходить, покуда все домой не разойдутся. Ко всему, что эти обормоты будут говорить, прислушивайся!
С е м е н. Сегодня, слыхал я, Актанай должен из Казани вернуться…
Ш о в а к и н. Все запомни, что он брехать будет. А вечером придешь ко мне и расскажешь.
С е м е н. Слушаю, Савелий Созоныч. Будьте благонадежны. Все сделаю в аккурат, как приказать изволили…
Шовакин уходит. Издалека слышится песня, поет сильный женский голос. Семен настораживается, становится на пень, всматривается.
Саскавий! Честное слово, Саскавий. Ах милая моя! Сюда идет! Захотелось, значит, повидаться со мной, с женихом своим нареченным!
Хочет бежать навстречу, но в эту минуту С а с к а в и й входит на сцену.
Саскавий! Как мне хотелось видеть тебя! (Хочет обнять.)
С а с к а в и й. Пусти, Семен! Мне нужно идти.
С е м е н. Куда, Саскавий?
С а с к а в и й. Я брата ищу.
С е м е н. Не спеши! Николай недалеко отсюда рыбачит. Я видел. Погоди немного, давай поговорим. Мы же с тобой не виделись…
С а с к а в и й. Сейчас не могу. Нужно идти.
С е м е н. Поговорить со мной не хочешь? Замечаю я, Саскавий, что ты в последнее время переменилась…
С а с к а в и й. Выдумываешь ты, Семен! Ну, ладно… Говори, что хочешь сказать?
С е м е н. Саскавий, душа у меня не на месте… Думаю о тебе день и ночь… (Обнимает ее.)
С а с к а в и й (освобождается от объятий). Не надо. Увидят… Садись и сиди спокойно.
Садятся на бревно.
С е м е н (вздыхает). Я жду не дождусь праздника «Сурема»…
С а с к а в и й. А зачем тебе «Сурем»?
С е м е н. Будто не знаешь… На «Сурем» свадьбу сыграем! И будешь ты женой шовакинского приказчика.
С а с к а в и й. Говорила уже тебе, что раньше будущего года замуж не выйду.
С е м е н. А почему? К «Сурему» тебе будет девятнадцать лет. А когда ты болела, отец твой перед богом клятву дал: если поправится, сказал он, выдам ее замуж за того, кто первым посватается. А я — первый!
С а с к а в и й. Помню я все это! Помню. Но сейчас не будем об этом говорить. Что впереди, один бог знает, как говорят старухи! (Лукаво улыбается.)