А д а м о в. Если угодно, да-с. Марков, пользуясь своим положением комиссара, не дает мне возможности свободно высказывать свои мысли на страницах газеты. А плясать под его дудку я не желаю.
К у ж н у р о в (гневно). Ну и не пляшите! Отправляйтесь к чертовой матери!
Э м а н о в. Товарищ Волгин… Товарищи, это же немыслимо!
М а р к о в. Адамов требует для себя свободы писать обо всем, что ему вздумается, кроме вопросов, имеющих первостепенное значение. Нет, Адамов, свободы для ваших писаний вы не дождетесь.
К у ж н у р о в (указывая на дверь). Скатертью дорожка!
А д а м о в. Вы меня гоните?!
А л и к а н о в. Вы же сами решили уйти, а мы… мы вас не задерживаем.
А д а м о в. Ну… вы раскаетесь в этом. (Направляется к выходу.)
Э м а н о в (преградив ему дорогу). Григорий Ильич!.. Постойте!.. Погодите! (К собравшимся.) Что вы наделали? Что?! (Снова Адамову.) Григорий Ильич! Надо же бороться. Нельзя уступать.
А д а м о в. Бороться? С кем?
В о л г и н. А вы зря горячитесь, товарищ Адамов. Быть может, Марков прав… Ведь ваш союз…
А д а м о в. Товарищ Волгин, вы — русский и вам не понять проблем, которые волнуют марийский народ… Не понять!
В о л г и н. Ну, разобраться в проблемах, которые ставите вы, не так трудно… Кстати, по этому поводу Ленин сказал…
А д а м о в. Меня не интересует, что сказал Ленин.
В о л г и н. Вот как?
К у ж н у р о в. А ну, катись отсюда, пока…
В о л г и н. Товарищ Кужнуров…
А д а м о в. Вот она, ваша хваленая демократия.
Э м а н о в. Григорий Ильич, вы в своем уме?
А д а м о в. В своем. (Маркову и остальным.) А вам, любезнейшие, вот что я скажу: хоть вы и воображаете, что вы — власть, но продержитесь не больше месяца. И всему вашему комиссариату придет конец. (Уходит, хлопнув дверью.)
Э м а н о в (вслед Адамову). Григорий Ильич! (Маркову.) Извините… Но я… Извините… (Уходит.)
К у ж н у р о в. Не понимаю, чего мы возимся с этой контрой.
В о л г и н. Не горячись… В одном он прав, обстановка действительно серьезная… В Москве эсеры подняли мятеж, пытались арестовать правительство и захватить власть. В Казани тоже не спокойно.
М а р к о в. Да, офицерье снова зашевелилось.
В о л г и н. Их только в городе около пяти тысяч. Пять тысяч… А у нас, считая татарскую и чувашскую роты, около полторы тысячи штыков. Как дела с формированием марийской роты?
К у ж н у р о в. Разослали на места обращения… Завтра выезжаю сам.
В о л г и н. Ясно.
А л и к а н о в. С хлебом плохо… Кулачье совсем распоясалось.
В о л г и н (Маркову). Комиссаром по продовольствию придется назначить другого товарища.
А л и к а н о в. Что?
В о л г и н. Губком получил телеграмму из Москвы… При Народном Комиссариате по делам национальностей учрежден отдел народа мари…
К у ж н у р о в. Вот здорово.
В о л г и н. Поздравляю вас, товарищи!
Рукопожатие.
М а р к о в. Спасибо за новость.
В о л г и н. Ну-с, а заведующим отдела утвержден ты, Николай Аликанович.
А л и к а н о в. Я?
К у ж н у р о в. А что тут особенного? Или не справишься?
А л и к а н о в. Дело не в том…
В о л г и н. Рассуждать некогда, завтра же непременно выезжаешь в Москву… А теперь займемся делами. Приглашай к себе в кабинет, товарищ Марков.
М а р к о в. Прошу! Удивительный ты человек, Петр Алексеевич. Всегда чем-нибудь порадуешь.
В о л г и н. Ладно, ладно.
Все уходят. В приемную входит А л ь б и н а. Следом за ней, оглядываясь, появляется С е м е н М у р з а е в.
М у р з а е в. Здравствуйте!
А л ь б и н а. Здравствуйте!
М у р з а е в. Здесь помещается Комиссариат мари?
А л ь б и н а. Здесь…
М у р з а е в. Слава богу…
А л ь б и н а. Вы по какому вопросу?
М у р з а е в. Вопрос у меня сложный… Ищу, стал быть, дочку свою… Мы, видишь ли, со стороны Шайры…
К у ж н у р о в (входя). Кто тут из Шайры?
М у р з а е в. Я… (Повернулся к вошедшему и узнал в нем своего давнего врага.) Ты?.. Ты здесь?
К у ж н у р о в. Семен Иванович?! Вот так встреча… Давненько мы с вами не виделись.
М у р з а е в. Ты мне зубы-то не заговаривай… Отвечай, ирод, куда дочку спрятал?
К у ж н у р о в. Про что ты?
М у р з а е в. Аль не знаешь? Где Марина? Отвечай! А не то… (Двинулся на Кужнурова.)