И г о р ь. Переворот!
К о р к а т о в. Революция!
Б у л а т о в. Да, революция!.. Председатель Совета народных комиссаров Ленин декрет о земле подписал. Земля — крестьянам, хлеб — голодным.
С а в и н. Это что же, полное разорение, грабеж!
Савин уходит, вслед за ним скрывается Карпов.
К о р к а т о в. Не по душе хозяину…
Б у л а т о в. А вы товарищ Коркатов?
К о р к а т о в. Он самый.
И г о р ь. Он дезертир. Ему давно пора на фронт возвратиться.
Б у л а т о в. В ленинском декрете сказано: миру — мир, война — войне.
Игорь пытается уйти.
Стойте, поручик! А вы кто такой?
И г о р ь. Допустим, поручик Савин.
Б у л а т о в. Что вы здесь делаете?
И г о р ь. Я… я жениться приехал.
К о р к а т о в. Не крути, ваше благородие!
И г о р ь. Как ты смеешь?! Савелий Матвеевич, подтвердите же!
С о т н и к о в. Действительно, это — жених моей дочери.
Б у л а т о в. Жених! Жениха придется задержать до выяснения.
И г о р ь. Меня? По какому праву?
Б у л а т о в. Сдайте оружие!
И г о р ь. Вы… я… Ответите за это!
Б у л а т о в. Именем революции — оружие!
И г о р ь. Я… я подчиняюсь грубому насилию. Но это вам даром не пройдет! Имейте в виду.
Б у л а т о в (забирая пистолет). Успокойтесь, поручик, а вам, товарищ Коркатов, поручается возглавить советскую власть в этой волости.
И г о р ь. Этого не может быть! Он же неграмотный!
К о р к а т о в. Неграмотный был, когда у вас батрачил. Большевики научили грамоте.
Б у л а т о в (к Сотникову). Сдадите ему дела.
С о т н и к о в. Мне что… Я не сам… Меня народ избрал… Пожалуйста.
Б у л а т о в. Вот мандат! Решением Казанского военно-революционного комитета вся власть в Кужнурской волости переходит в руки ревкома. Председателем ревкома назначаетесь вы, товарищ Коркатов.
Затемнение.
Весна 1918 года. Площадь в селе Кужнур перед зданием бывшей волостной управы. На крыльце здания вывеска: «Кужнурский волисполком Совета рабочих и крестьянских депутатов».
Через площадь проходят л ю д и, заходят в волисполком. Идет О к с и н а, хотела зайти в волисполком — раздумала. На крыльце появляется К о р к а т о в.
К о р к а т о в. Оксина!
О к с и н а. Что тебе? (Хочет уйти.)
К о р к а т о в. Зачем ты так. Тебе трудно со мной говорить? Я знаю…
О к с и н а. О чем говорить, все сказано.
К о р к а т о в. Ты не хочешь слушать меня?
О к с и н а. Прощай!
Егор преграждает ей дорогу.
Пусти! Слышишь, пусти!
Егор удерживает ее.
Не трогай!
К о р к а т о в. Не хочешь? Любишь и не хочешь? Не обманывай себя…
О к с и н а. Ты меня обманул. Ни одному твоему слову верить нельзя. Пропусти! Не терзай душу!
К о р к а т о в. Не понять мне тебя.
О к с и н а. Ишь какой непонятливый. Думаешь, я свое счастье на горе отца строить буду? Нет, Егорушка, избавь…
К о р к а т о в. Вот оно что?!
О к с и н а. Что? Меня попрекнуть не в чем. Жила без тебя нелегко. Как выстрадала гибель твою, один бог знает. Когда увидела на базаре, глазам не поверила. Страшно стало, страшно и радостно. Радостно, что живой. Когда в каталажку пришла, думала, любишь… А в голове одно: «Не убили бы. Не потерять бы тебя снова». Потом поняла, правду отец сказал: нет у тебя любви настоящей! Нет!
К о р к а т о в. Погоди!
О к с и н а. Чего годить. Ты и сейчас свое. Мало отобранного хлеба, хочешь отцовскую землю и завод к рукам прибрать. Какой он ни есть, а отец.
К о р к а т о в. Ладно. Скажи, много ты добра от него видела? Ведь и твоими слезами и потом земля Савина полита. Коротка у тебя память. Забыла, как тебя силой с Тойметовым обвенчали.
О к с и н а. Егор! Не надо… Пожалей меня…
К о р к а т о в. А мать он мою пожалел? Из-за него она померла в поле.
О к с и н а. Молчи! Молчи!
К о р к а т о в. Память матери не позволяет молчать. А ведь ты ему своя… А какой он с чужими? Сколько мужиков по его милости по миру пошли? Ты спроси, кто о нем в селе доброе слово скажет. Разве Карпов, да и тот в душе ненавидит.
О к с и н а. А тебе что? Больше всех нужно? Что, ты на той земле сам пахать будешь?
К о р к а т о в. Мне ничего не надо.