О к с и н а. Так пусть и живет, как жил. Испокон веков так было.
К о р к а т о в. А теперь не будет. Не позволят ему у мужика изо рта последний кусок хлеба рвать. Не позволят.
О к с и н а. Кто не позволит? Кто?
К о р к а т о в. Люди! Народ!
О к с и н а. Народ… То-то и заступился за тебя народ, когда избили и в каталажку бросили. Эх, Егор! Знаешь ведь — люблю!
К о р к а т о в. Знаю… А что ж Савина защищаешь? По родству? Пойми, людей роднит борьба за правое дело — чужого братом делает, а родного чужим.
О к с и н а. Запуталась я. Сама с собой не в ладу. Отца жаль… А тебя послушала — вроде бы ты прав.
К о р к а т о в. Ну и ладно!
О к с и н а (помолчав). Егорушка! Хватит тебе у Маршановых ютиться. Переходи ко мне… Не хочешь в церкви венчаться, давай поженимся по-советски.
К о р к а т о в. Подумать надо.
О к с и н а. А что думать. Боишься, люди болтать начнут? На всякий роток не накинешь платок. О нас уже и так давно судачат. Правда, переходи ко мне, Егор! Милый! Кто-то идет. Ну, до вечера.
Коркатов уходит. Оксина встречает А н а н ь е в а.
А н а н ь е в. Здравствуйте, Оксина Васильевна! Какая вы!
О к с и н а. Какая?
А н а н ь е в. Необыкновенная. Все молодеете. И вас не волнует, что Егор Коркатович собирается вашего отца кровного нищим сделать? Ведь это все из-за вас!
О к с и н а. Неправда! Он это делает не оттого, что на отца зол, а оттого, что весь народ зол на таких, как отец.
А н а н ь е в. Как власть предержащий, он мог отнестись к вашему папаше помягче, по-родственному… Почему он с вами не обвенчается?
О к с и н а. Если бы не отец, мы бы пять лет назад обвенчались! А сейчас Егор в церковь не пойдет! Вот вы сами из попов расстриглись. (Уходит.)
А н а н ь е в (вслед ей). У, блудница! Из-за похоти животной готова на все пойти. (Уходит.)
Появляются К о р к а т о в, с другой стороны — О л ь г а и М а р ш а н о в.
О л ь г а. Егор, смотри, кто приехал, Егор!
М а р ш а н о в. Не узнаешь, браток?
К о р к а т о в. Витька! Неужто ты?
М а р ш а н о в. А то кто же? Слыхал я, ты в начальство вышел? Заважничал!
К о р к а т о в. Полно тебе…
Появляется И в а н М а р ш а н о в.
И в а н. Сын! Витька! Живой!
М а р ш а н о в. Батя!
И в а н. Что же ты, мил-человек, домой даже не зашел?
М а р ш а н о в. А вы-то как тут?
И в а н. Ничего. Я теперь при исполкоме.
М а р ш а н о в. Как мать?
И в а н. Мать? Ходит пока.
М а р ш а н о в. Как с хлебом?
И в а н. Маловато, сынок, маловато. Ничего, зато картошка есть.
М а р ш а н о в. Ну иди, мать успокой, упреди о моем приезде.
Иван уходит.
К о р к а т о в (Маршанову). Откуда?
М а р ш а н о в. Из Питера.
К о р к а т о в. Зимний брал?
М а р ш а н о в. Было! Всем министрам по шее дали. А потом в Смольном около кабинета Ленина вот так стоял. (Вытягивается.) Охранял Владимира Ильича.
К о р к а т о в. Ишь ты! Видел его?
М а р ш а н о в. Кого?
К о р к а т о в. Ленина?
М а р ш а н о в. Как тебя.
К о р к а т о в. Ну и как? Какой он?
М а р ш а н о в. Душевный. Главное — нас, мужиков, во как понимает!
К о р к а т о в. Здорово! Ну а потом?
М а р ш а н о в. Казань… Губернским ревкомом к вам на помощь прислан… Декрет Ленина будем в жизнь проводить. Всю землю — крестьянам!
К о р к а т о в. Вовремя ты! Мы к этому делу готовимся. Ольга Савельевна списки составляет. (К подошедшему Чиманову.) Слышь, Трофим, ты хоть условно осужденный за побег Игоря Савина — земля тебе все равно полагается.
Ч и м а н о в. Э, мне трех аршин хватит. Ну, не сердись, не сердись, я серьезно. На чем пахать буду? На козе с бородой? Чем засевать — лебедой?
М а р ш а н о в. А что, если собрать всех бедняков, да сообща работать, коммуной?
Ч и м а н о в. Хе-хе, сообща! Так ведь один бедняк — богатырь, вроде Егора, а другой — вроде меня, на черта похож. А работать всех заставите?
К о р к а т о в. Обязательно. По способности.
Ч и м а н о в. А вы лучше вместо земли, мне хлеба выделите норму.
М а р ш а н о в. Кто не работает, тот не ест.
К о р к а т о в. Слыхал, Трофим? Вот работу могу тебе предложить.
Ч и м а н о в. Какую?
К о р к а т о в. На заводе Савина грузчики понадобятся — тес от рамы относить, бревна подавать. Пойдешь?