ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Контрреволюционный мятеж чехословацкого корпуса летом 1918 года бушевал на огромной территории России от Сибири до Пензы. Пламя мятежа охватило и восточные районы Поволжья. В начале августа белочехи завязали бои под Казанью. Неспокойно было в Кужнуре.
Действие происходит на площади перед волисполкомом. Вдали — зарево, слышна орудийная пальба… На сцене — к р а с н о а р м е й ц ы, среди них Ю с у п о в, И в а н М а р ш а н о в с берданкой.
И в а н. Ишь, зарево какое?!
Ю с у п о в. Под Казанью палят. Ай-яй, шайтанлар!
И в а н. Сожгут город, черти!
Ю с у п о в. Казань возьмут — нам капут. Ай, Казань, Казань — большой город, красивый.
2-й к р а с н о а р м е е ц. А у меня в Казани мать на Воскресенской улице живет…
Появляется К о р к а т о в.
К о р к а т о в. Юсупов!
Ю с у п о в. Я!
К о р к а т о в. Возьмешь с собой трех человек и дуй прямо на станцию. Там шестьсот пудов хлеба для Казани…
Ю с у п о в. Есть! Что с ним делать?
К о р к а т о в. До моего распоряжения не отправлять.
2-й к р а с н о а р м е е ц. А что в Казани, товарищ Коркатов?
К о р к а т о в. В Казани? Если бы знать… Дежурить будете до утра. Утром сам подъеду. Понятно?
Ю с у п о в. Понятно, товарищ Коркатов.
К о р к а т о в. В случае чего, за хлеб головой ответите.
Ю с у п о в. Ясно. Якши!
К о р к а т о в. Действуйте.
Ю с у п о в. Есть. Айда, ипташ![5]
Уходит с красноармейцами.
К о р к а т о в (Ивану). Казанский продотряд не возвращался?
И в а н. Нет. Что там с Витькой, мил-человек?
К о р к а т о в. Витьку голыми руками не возьмешь! Провалились, как сквозь землю, черти. (Уходит.)
Появляется К а р п о в.
К а р п о в. Придется все-таки перед Коркатовым предстать.
И в а н (вскинув берданку). Стой! Кто идет?
К а р п о в. Объездчик Карпов. По вызову… Боюсь я этого Коркатова, как губернатора не боялся.
И в а н. Совесть чиста — бояться нечего, мил-человек.
К а р п о в. Ну, господи благослови! (Уходит в волисполком.)
Появляется Ч и м а н о в.
И в а н. Кто идет?
Ч и м а н о в. А ты что, ослеп?
И в а н. Спрашиваю, кто идет?
Ч и м а н о в. Ишь какой грозный начальник стал!
И в а н. Стой! Не то как пальну!
Ч и м а н о в. Я тебе пальну. За меня отвечать придется.
И в а н. Чиманов?
Ч и м а н о в. А то кто же!
И в а н. Так бы и говорил.
Ч и м а н о в. Егор у себя?
И в а н. Занят он.
Ч и м а н о в. Занят? Можно и подождать…
Пауза.
И в а н. Ишь как быстро темнеет.
Ч и м а н о в. Как полагается после ильина дня. Петр-Павел час убавил, а Илья-пророк два уволок.
И в а н. Бывало, в эту пору у нас только молнии поблескивали. Да Илья-пророк громыхал…
Ч и м а н о в. А теперь в честь Илюшки палят пушки! Что в Казани, не слыхал?
И в а н. Сам-то ослеп, что ли? Или не видишь?
Ч и м а н о в. Полыхает. Я вот что… Сегодня Савина встретил. Чудной он какой-то. Я ему, мол, как поживаешь, Василий Петрович? А он прищурился и говорит: «Хорошо… А скоро будет еще лучше…»
И в а н. Видать, про Казань пронюхал…
Ч и м а н о в. И я думаю. А когда про завод напомнил, так словно подменили человека. Как заорал, как затопал ногами. Ты скажи, имеет он право на меня орать и топать?
И в а н. Не имеет. Это ему не старое время.
Ч и м а н о в. И я ему: ты, мол, кто такой? Чего орешь на меня? Я, мол, тоже орать умею. Я теперь тебе не подчиненный. Потому как советская власть провозгласила свободу, равенство и братство… А он руки в боки и надо мной — хи-хи-хи да ха-ха-ха! «Братство! — орет. — Я, говорит, тебе такое братство на заднице пропишу, сидеть не сможешь…»
И в а н. Так и сказал? Рехнулся, может?
Ч и м а н о в. А кто его знает?
И в а н. Орать ему на себя не позволяй. Хватит, поорали! Хватит.
Ч и м а н о в. Ну, мне пора на завод. Видно, Егор скоро не освободится.
И в а н. У него там народу — пруд пруди.
Из двери выходит К а р п о в.
К а р п о в. Ну и мужик! Ничего не боится. Обещал и уездному начальству мозги вправить…
Ч и м а н о в. О господи, никак господин Карпов?