— Значит, по-вашему, не стоит и пытаться подобрать коды?
— По-моему, — убежденно заявил Фрэнк, — с элиантами надо играть честно. Мы должны предложить им помощь в поисках утраченных знаний.
— Хэндерган, неужели вы думаете, что мы не рассматривали такой вариант? Но вердикт Отдела Науки однозначен. Они не сомневаются, что элианты ответят отказом, а тогда уже ни о каком доступе к их архивам не может быть и речи. Мы не можем так рисковать.
— Но почему непременно отказ?
— Спросите у вашего друга Моррисона. Насколько я понимаю, суть в том, что для элиантов мы — варвары. И они не станут по своей воле передавать варварам высокие технологии, даже если при этом обретут их сами.
— Так Моррисон в курсе?!
— Вас это удивляет? Он наш ведущий специалист по элиантам, было бы странно, если бы мы не привлекли его к проекту.
— Я не знал.
— Теперь знаете.
— Так что же делать дальше?
— То же, что и раньше. Загружайте компьютеры теми данными, к которым у нас есть доступ, и обеспечивайте элиантам весь технический сервис. Если появится что-то новое, вас информируют.
Фрэнк вышел от Мюллера со сложным чувством. Сообщение о Моррисоне оставило неприятный осадок. Хэндерган почувствовал себя пешкой в чужой игре.
Вечером того же дня Фрэнк решил наконец выкроить полчаса и добраться до кабинета мнемонистики. В медицинском корпусе, как обычно, было пусто немногочисленный персонал Миссии нечасто нуждался в находящейся здесь аппаратуре. Фрэнк дошел до конца коридора и отворил дверь в кабинет. Там, разумеется, также никого не было — как и в большинстве областей медицины, обычно компьютер со всем справлялся самостоятельно, в особых же случаях со специалистом связывались по ви-фону.
— Чем я могу вам помочь? — поинтересовался компьютер.
— Мне нужно кое-что вспомнить по ассоциации.
— Сядьте, пожалуйста, в кресло и наденьте шлем.
Фрэнк проделал это, ощутив прохладное прикосновение электродов.
— Пожалуйста, максимально точно опишите вашу ассоциацию.
— Семантическая и фонетическая ассоциация со словосочетанием «элианты и грумдруки».
— У вас есть предположения о характере семантического сходства?
— Противопоставление. Враждебность. И что-то еще, но я не могу вспомнить, что именно.
— Вы можете определить область, в которой лежит ассоциация?
— Одно могу сказать — это что-то совершенно не связанное с моей профессиональной деятельностью инженера по инфосистемам. Что-то весьма отдаленное, иначе я бы вспомнил.
— Пожалуйста, закройте глаза и расслабьтесь.
Фрэнк чуть скривился, его раздражала эта гипертрофированная вежливость компьютеров общего пользования. Она говорила о закомплексованности землян, боящихся собственных машин и заставляющих их пресмыкаться перед своими хозяевами. «Все-таки не зря элианты считают нас дикарями и варварами», подумал Фрэнк. Тут же, однако, он вспомнил о чрезвычайной щепетильности элиантов в вопросах эстетики, которая тоже слишком походила на комплекс.
В следующий момент в сознании Фрэнка начал образовываться тот сумбур, который обычно предшествует засыпанию. Однако активность мозга не снижалась, а, напротив, возрастала. Перед закрытыми глазами Хэндергана все быстрее мелькали разрозненные образы, мысли превратились в поток обрывочных, часто бессмысленных фраз. Но в этом хаосе была определенная система, прибор не просто стимулировал различные участки памяти, но и учитывал обратную реакцию. Несколько раз промелькнули школьные воспоминания… краткий курс мировой литературы… вот оно! Искомые слова прозвучали отчетливо, словно кто-то рядом произнес их вслух: «Элои и морлоки».
— Вы удовлетворены результатами поиска? — спросил компьютер.
— Дда… вполне.
— Медицинский Отдел Миссии благодарит вас за пользование нашими услугами и желает вам крепкого здоровья.
«Да неужели? — усмехнулся Фрэнк. — Если есть на свете люди, категорически не заинтересованные в чужом здоровье, так это врачи.»
Хэндерган вышел на улицу. Элои и морлоки. Ему даже не понадобилось связываться с библиотекой, чтобы вспомнить сюжет первого романа о путешествии во времени. Разумеется, Фрэнк его не читал, краткий курс состоял из одних кратких изложений. Но этого было вполне достаточно, чтобы понять, почему ему так хотелось вспомнить эту ассоциацию.
— У меня к вам серьезный разговор, Эдвард.
— Слушаю, Фрэнк, — отозвался Моррисон с экрана монитора.
— Нет, я хочу встретиться с вами лично.
— Хорошо. Приходите в мой номер.
Фрэнк узнал у компьютера номер комнаты экзоэтнолога и только тут подумал, что это можно было просто спросить. Моррисон жил в соседнем корпусе.
— Итак, Фрэнк?
— Вы все знали об истинной цели компьютерного проекта! — заявил Хэндерган с порога.
— Вы тоже, не так ли? — спокойно отозвался Моррисон.
— Логично, — вынужден был согласиться Фрэнк. — Но мне казалось, что вы на стороне элиантов.
— А разве вы им враг?
— Нет, разумеется. Но я за здравый смысл и против того, чтобы бессмысленно хоронить сокровища науки.
— А кто вам сказал, что я против науки? Я, как-никак, ученый. Правда, совершенно в иной области. Я уже объяснил вам, что лично меня во всем этом интересует доступ к элиантской истории, и не более чем. Что же касается того, за чем охотится Мариньи и иже с ним…
— Как, и Мариньи тоже? Начальник Отдела Науки?
— О, так вы знаете обо всем от своего начальства? Гм… не удивлюсь, если окажется, что все руководители Отделов Миссии работают на одну и ту же контору… Так вот, я не верю, что эти загадочные технологии до сих пор существуют в каком-то архиве — существуют в таком виде, что наши биологи смогут в них разобраться. Но если чудо случится, я не вижу в этом ничего плохого. Элиантам Е-технологии принесли массу пользы, и мне ничего не известно о негативных побочных эффектах. Это не значит, что все так прекрасно и безоблачно… конечно, любые новые знания можно применить во зло… но это не значит, что не надо приобретать эти знания.
— Элианты рассудили иначе, — усмехнулся Фрэнк.
— Поэтому и не имеет смысла предлагать им помощь или просить ее у них. Я уважаю элиантов, и мне не нравится, что до их информации пытаются добраться без их ведома, но другого выхода просто нет.
— Сегодня утром я тоже так думал, но теперь картина не кажется мне такой простой. Я кое-что вспомнил, и это расставляет все на свои места. Я убежден, что некогда элианты и грумдруки были одной расой и одним народом.
Моррисон в изумлении уставился на Хэндергана.
— Нет, Фрэнк, это совершенно исключено. Они слишком сильно различаются, чисто физически.
— Вы же сами говорите, что мы почти не знаем биологии грумдруков.
— Даже то, что мы знаем…
— Вы забываете о Е-технологиях, Эдвард.
— Конечно, это не моя специальность… но, черт побери, наши биологи тоже ничего не знают о Е-технологиях. Теоретически, если речь идет о генной инженерии, как я предполагаю… Так вы считаете, что единая раса была разделена искусственно? И на чем основано это предположение?
Фрэнк смутился. Приводить в качестве аргумента старинный фантастический роман было слишком несерьезно.
— Так… просто идея. Но она хорошо все объясняет.
— Нет, вы сказали, что вспомнили что-то. Договаривайте.
— Ну хорошо. Вы слышали о романе Уэллса «Машина времени»?
— Какая-то фантастика, кажется?
— Да, одно из первых произведений жанра. Конец прошлого тысячелетия. Так вот, там речь идет о далеком будущем, где человечество разделилось на элоев и морлоков. Аристократию и рабочий класс. Деление, бывшее в начале социальным, стало со временем генетическим. И отношение изнеженных элоев к злобным морлокам во многом походило на отношение элиантов к грумдрукам. Отвращение… и страх. Чувства небеспочвенные, ибо морлоки за свою работу получали с элоев плату натурой. Они их ели.
— Но на Эксанвилле нет ничего подобного. Грумдруки никак не участвуют в жизни элиантов, ни в положительном, ни в отрицательном смысле. Они сидят безвылазно на своем Острове и ненавидят элиантов, которые их туда загнали.