Окончательное решение созрело тут же. Первым по вызову явился в штаб Николай Беляков. В оренбургском походе он не участвовал, но твердую волю и командирский талант показать успел.
Как только вспыхнуло кулацкое восстание, поднял заводчан и кружил с ними по окрестным деревням и селам, пока не выжег все до единого осиные гнезда мятежников.
— Слышал я, Николай, что ты мастер по быстрым наскокам, — объявил командующий. — Думаю, не промедлишь и нынче. Бери сейчас же две роты пехоты, пулеметчиков, оба расчета горных орудий и выходи с ними в ночь к берегу против парома на Саскуль. Скрытно выставь на полверсты ниже наблюдателей. Я подам им сигнал с той стороны. Как примешь, открывай огонь из всех средств и под «ура» бросайся с пехотой к парому.
— А переправа?
— Прежде огонь и шум обеспечь, да такой, чтобы там у них все поджилки затряслись. Понял?
Отпустив все еще недоумевающего Белякова, Михаил Васильевич удивил неожиданным предложением и начштаба Ковшова с адъютантом Озиминым:
— А теперь, други, давайте формировать мои вооруженные силы. Отряд должен быть предельно подвижным. Полсотни боевиков, четыре пулеметчика, десяток кавалеристов, и чтоб все сорвиголова!
Недостатка в отчаянно-храбрых не было. Спорили, доказывали, отбирали лучших из лучших. Потом в три руки строчили предписания: «В 4 утра в полной боевой явиться в штаб». Вызвали мальчишек, и полетели они с повестками по всему поселку.
Рассвет только-только занимался. Ровно в назначенный час Михаил Васильевич вышел на штабное крыльцо.
— Ста-ановись!.. Смирно-о!
Все вызванные налицо, все экипированы по-боевому.
— Товарищи! — обратился командующий. — Мы идем на очень ответственное и опасное дело. Отряд поведу я. Кто трусит или нездоров, пусть выйдет из строя.
Строй не шелохнулся. Михаил Васильевич прошел его из конца в конец, испытующе всматриваясь в лица боевиков. На левом фланге стояли пулеметчики с «максимами» и «кольтами».
— Это лишнее, — сказал Калмыков.
— Кто лишний? — испуганно спросил Михаил Дублистов.
— Не вы. Пулеметы оставить на месте. Умаетесь только с ними. В путь!
Из поселка доехали на подводах до Табынска. Паром на Белой оставался в руках богоявленцев. Когда переправились на левый берег, Калмыков распорядился:
— Красные банты всем снять, будем выдавать себя за белых. При проезде через деревни в разговоры никому не встревать. С кем надо — сам потолкую. Конечная наша цель выбить противника из Саскуля. На правом берегу отряд Белякова. Надеюсь, огнем поможет, как надо.
Во второй деревне, как и в первой, Михаил Васильевич представился жителям:
— Мы из Уфы. Идем помогать нашим.
Башкиры, обступившие командирскую подводу, заговорили о чем-то по-своему. Боец-переводчик пояснил, что два дня назад сюда приезжал представитель Уфимской власти и пообещал народу, что скоро будут взяты Москва, Петроград, а потом и Усолка. Верно ли это, хотели узнать башкиры.
«Ишь ты, как высоко нас подняли», — ухмыльнулся Калмыков и проговорил:
— Коль обещали, ждите. А где наши?
— Там, в Русском Саскуле, — отозвался по-русски молодой башкир.
— Много?
— Двести будет. Да на Ак-Идели сто будет.
— На Белой, что ли? Веди к переправе.
В версте от реки Михаил Васильевич отослал провожатого назад и остановил отряд. Группу конных укрыл в засаде, а с пешими пошел через лес к Белой. Выйдя, Калмыков развернул бойцов цепью в направлении переправы и приказал залечь. Подорвав гранату, подал условный сигнал наблюдателям Белякова. Через несколько минут на правом берегу заухали орудия, затрещали пулеметы. Белые ответили тем же. Из-за реки донеслось многоголосое дружное «ура».
— За мной, вперед! — прокричал Калмыков.
Белогвардейцы ждали появления красных на реке, а те неожиданно обрушились на них с фланга и с тыла. Где уж тут о стойкости обороны думать — дай бог ноги унести. Покинув окопчики на переправе, неприятельские солдаты понеслись к Саскулю, но поздно — туда уже влетели конники Никиты Опарина.
У переправы бойцы Дублистова разжились первым пулеметом, в деревне с помощью опаринцев — и вторым. Их сразу же пустили в дело и давай поливать огнем растерявшегося врага. Белые мелкими группами и поодиночке бежали из Русского Саскуля в сторону Стерлитамака. Преследовать их не входило в планы Калмыкова. Угроза вторжения на Красноусольский берег была отведена. Погрузив на подводы трофейное оружие и патроны и прихватив с собой богатый обоз с овсом, пшеницей, печеным хлебом, отряд вернулся на главную базу.