Все приготовления закончили рано. Можно было часок-другой и вздремнуть, но до сна ли? Одолевали беспокойные мысли. А ведь недавно переходили из боя в бой, не терзаясь чем-либо и не страдая бессонницей.
Может, это от того, что уже год ни в кого не стрелял, никого не колол и не смотрел смерти в глаза? Вряд ли. Там с германцами все проще было. А тут враг иной. Столкнись только — и с той, с его стороны услышишь родную речь, увидишь своих земляков.
Да, в таком переделе бывать не приходилось. Классовый бой — особый бой. Другие у него законы и секреты. Надо заново учиться всему: и как ненавидеть, и как побеждать соплеменников, изменивших делу трудового народа.
Едва рассвело, за рекой раздались выстрелы. С шумом, криками дутовцы вступили на лед Урала и через несколько минут ворвались в станицу. Сквозь заграждения кони не прошли. Покрутившись под огнем туда-сюда, белоказаки ретировались.
Минут сорок галдели, спорили в заречной голоствольной роще. Вторично пыталась прорваться конница в станицу — не вышло, и дутовцы двинулись на приступ Магнитной в пеших порядках.
«Дело — швах, — отметил Калмыков. — Эта саранча везде пролезет, все заслоны сомнет. Шестеро на каждого из нас»…
— Всем отходить к штабу! — разнесли связные приказ командира. Группами и поодиночке бойцы начали стягиваться к обширной усадьбе Починского. Собрались не все. Сорока́ не досчитались.
— Занимай круговую оборону! Стрелять только наверняка. Вплотную приблизятся — ударим в штыки.
А казаки рядом, некоторые даже взобрались на крыши соседних домов. Этих сразу не заметил, спохватился, когда просвистевшая над ухом пуля едва не сбила с головы фуражку.
— Ложись, Ленька! — крикнул ординарцу.
Плюхнулся и сам, но все же успел засечь того, кто охотится за ним. Прицелился. Выстрелил.
— Теперь и других поскидаем! Помогай, Ленька!
Твердая воля командира сделала дело. Оборона наладилась. Здорово выручили и пулеметчики, все еще державшиеся на колокольне. Эх, и сейчас бы секануть им по той вон полусотне пластунов. Почему медлят? Вместо ожидаемой очереди с колокольни донеслось:
— Наши! Наши едут! Подвод уйма. Ура-а!
Отрезвели дутовцы. Драться пеша охота пропала, бросились к покинутым коням. Смекнули: верхами от погони уходить легче.
— Вернемся еще, магнитские! — говорили на бегу станичникам. — Не одумаетесь — спалим, перебьем до единого!
Вскоре станица притихла. Саней, действительно, подкатило немало, да прибыли на них не каширинцы и даже не кирсинцы, а крестьяне с мешками зерна: на мельницу им в самое неподходящее время приспичило. Другой может и не сдержался, при встрече отругал бы возчиков на чем свет стоит, а Калмыков обратился к ним с иными словами:
— Спасибо, мужики, что с самой нужной стороны и в самый ответственный момент заехали. Но теперь не обессудьте: вперед не пущу и обратно тоже. Стойте здесь, действуйте уж до конца своим видом.
…Замерли люди в секретах, напряженно вглядываясь в заснеженную степную даль. Там в любую минуту могли вновь появиться дутовцы. Даже обычно шумливые пулеметчики присмирели. Все понимали серьезность положения. И больше всего, хотя и не признавались друг другу, ждали своих.
…Смеркалось. Шел седьмой час вечера. Неожиданно из ложбинки, прямо под носом белоказачьих разъездов, вымахнули наверх двое конных и, оставляя за собой клубы снежной пыли, понеслись к станице, напрямую к дому Починского.
Богоявленцы молча всматривались, держали наготове оружие и, лишь когда кавалеристы оказались метрах в ста пятидесяти, признали в них тех, кого минувшей ночью проводили за подкреплением в Кирсу.
— Почему одни? — строго спросил Калмыков.
— Плохо в Кирсе было, Михаил Васильевич. До самого полудня уговорить не могли. Только когда Каширин, белоречане и юрюзанцы подошли, решили и они выступать. Минут через двадцать будут. И орудие даже есть!..
…Из боев отряд Калмыкова не выходил почти весь апрель. Былая разобщенность, несогласованность в действиях с соседями были преодолены. Успех проводимых операций принес радость победы.
Начальник Уфимского губернского штаба БОНВ комиссар округа Эразм Кадомцев так характеризовал события тех дней:
«Доношу об успехах уфимского народного вооружения в борьбе с Дутовым.