Главные силы шли на Верхнеуральск через Вязовую, Запрудовку, Белорецк… Обходное движение — Богоявленский завод, Авзяно-Петровский, Магнитная.
На Верхнеуральск пошли дружины заводов Симского, Катавского и Белорецкого округов с уфимскими отрядами под командованием большевика-каторжанина Михаила Кадомцева. На Магнитную пошли Богоявленский, Авзяно-Петровский отряды под командой Калмыкова.
Первые бои были под Верхнеуральском. Казаки хорошо одеты, вооружены, с большим числом офицерства. В боевые линии меньше тысячи ни разу не высылали, боевого припаса имели всегда в излишке. До решительного перевеса боевых успехов на нашу сторону масса казачества стояла на стороне Дутова. Одиночки-бедняки переходили все время на нашу сторону. Разведка в некоторых станицах была почти невозможна.
Район Магнитной станицы… был под особенным нашим вниманием.
…Последние бои были для нас удачны, благодаря длительной и упорной подготовке, правильно выработанного плана и умелого командования тт. Кадомцевым и Калмыковым. Главный удар нами был нанесен в семичасовом бою под Верхнеуральском, а окончательно надломлены дутовцы в момент их отступления неожиданным нападением богоявленцев из-под Магнитной»[2].
Успешно развивались боевые действия и на других направлениях. Привлекая на свою сторону беднейшее крестьянство и трудовых казаков, красные отряды очищали от мятежников станицу за станицей. Вслед за удачами военными завоевывались и победы в борьбе за советизацию тех, кто десятилетиями были верной опорой и строя, и войска царева. На исходе первой недели широких наступательных действий В. К. Блюхер, возглавивший штаб восточных отрядов, действующих против Дутова, информировал Екатеринбург:
«Троицк закреплен за революционными войсками, которые восстановили путь между Троицком и Челябинском. Революционные войска продвигаются вперед с целью разбить остатки дутовских войск…
Революционными отрядами наложены контрибуции на станицы: Кичигинскую — 75000 рублей и Нижне-Увельскую — 50000 рублей, из них большая часть отдана в станичные Советы, а часть взята на содержание отрядов.
При восстановлении пути между Нижне-Увельской и Троицком работали казачьи подводы в количестве около тысячи… Станицы выражают свою покорность революционным войскам.
Троицкий Совет казачьих депутатов слился с Советами крестьянских, рабочих и армейских депутатов и требует от казачества Троицкого уезда выдачи оружия и боевых припасов. Требование выполняется. Фронтовые казаки организуют свои исполнительные комитеты и выражают полное доверие Советской власти».
Это сообщение 19 апреля 1918 года было опубликовано в «Известиях Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и армейских депутатов и Екатеринбургского Совета рабочих и армейских депутатов», а неделю спустя в той же газете появилась и оперативная сводка от 22 апреля за подписью В. К. Блюхера об окружении и разгроме советскими войсками дутовских банд. В ней говорилось, что Дутов отступил из главной своей базы станицы Краснинской с отрядом, в рядах которого насчитывалось 250 офицеров. Командиры четырех советских рабочих дружин, установив связь с Верхнеуральскими красноказачьими отрядами братьев Кашириных, преградили пути отхода мятежному атаману.
В конце месяца Калмыков из станицы Полтавской с большим трудом дозвонился до главного штаба и что есть мочи прокричал в трубку:
— Продовольствия нет. Фуража тоже. Передвижение из-за распутицы невозможно. Как быть?
— Тише, оглушите, — донеслось в ответ. — Преследование прекращайте. Оно уже бесполезно. Дутов с горсткой телохранителей позорно бежал в степи Тургая. Екатеринбург посчитал наши задачи выполненными и приказал отрядам возвращаться по местам. Направляйтесь и вы на свой завод…
— Вас понял, — сбавил тон Калмыков и, спохватившись, вновь выкрикнул. — Но с кем я говорил?..
— С Блюхером, — подсказал телефонист.
Возвращение в родные города и поселки боевиков совпало с праздничными торжествами в связи с Первомаем. Шумно было на Главном проспекте Екатеринбурга. Ликовал Челябинск. Алые стяги реяли над красноказачьим Верхнеуральском. На улицах была вся трудовая Уфа.
Радостно встречали земляков и в поселке Богоявленского завода. Веселье выплескивалось из домов на улицу. Но еще острее чувствовали свое горе семьи, в чьи дома не вернулись отцы, мужья или братья. Тяжесть первых потерь не миновала и дом Калмыковых.
Едва отзвучали приветственные речи на митинге, посвященном 1 Мая, Михаил Васильевич Калмыков как-то сразу поник, ссутулился. Так и не найдя слов для утешения сильно сдавшему брату Ивану, Михаил Васильевич без провожатых направился к бывшему директорскому саду. За его оградой поднялся свежий могильный холмик. Под ним теперь покоится любимый братанок командира, шестнадцатилетний Петр Калмыков.