— Да какой же крестьянин — стеклодув я отродясь! — воскликнул, защищаясь, Калмыков.
— Не говори, — улыбнулся Василий Константинович. — Еще в Башкирии, на примере твоего завода я убедился в том, что рабочие глубинки там в с землей-матушкой крепко-накрепко связаны… Так что считай вопрос решенным. В моих помощниках-замах недолго походишь, так сказать, для стажировки, а затем сам будешь решать все свои большие и новые дела.
17 марта 1932 года с одобрения ЦК ВКП(б) Совет Народных Комиссаров СССР принял постановление о сформировании в составе ОКДВА Особого стрелкового колхозного корпуса (ОСКК) с тем,
«…чтобы укрепить безопасность советских дальневосточных границ, освоить богатейшие целинные и залежные земли, обеспечить население Дальнего Востока и армию продовольствием, значительно сократить ввоз хлеба и мяса из Сибири на Дальний Восток, развивать экономику Дальнего Востока»[77].
В постановлении СНК СССР была определена структура Особого колхозного — управление, три стрелковые и одна кавалерийская дивизии общей численностью до 60 тысяч человек. Приказом РВС Союза ССР от 19 марта 1932 года командиром-комиссаром нового соединения специального назначения был утвержден Калмыков Михаил Васильевич.
Той же весной наркомат Обороны СССР объявил досрочный призыв 25 тысяч молодых людей для направления всех их в ОСКК, чтобы начать в нем строительные работы и освоение первых посевных площадей. Красноармейцы и младшие командиры Колхозного корпуса, изъявившие к концу второго года службы желание после увольнения в запас остаться в колхозах края, получали право вызова в ДВК своих семей.
К лету ОСКК располагал уже всем необходимым для успешного решения поставленных перед ним задач. Тогда же в центральных областях Российской Федерации и на Украине развернулось широкое движение за принятие шефства над частями нового корпуса.
Как-то при встрече с командиром-комиссаром Особого Колхозного Блюхер вспомнил о том потоке писем, которые шли к нему в дни боевых действий на КВЖД:
— Было тогда письмецо и от твоих земляков, Михаил Васильевич, из Башкирии. «Уважаемый нами, старыми партизанами села Красный Зилим, товарищ Блюхер! — начиналось оно. — Просто, по-мужицки решили тебе написать. Узнав, что китайские налеты продолжаются и ты там стоишь на рубеже, мы не можем сидеть дома…» Рвались тогда в ОДВА и мои волжане, рвались украинцы, с которыми был под Каховкой и на Перекопе. Отвечал им коротко: «Не беспокойтесь, сил у нас хватает, Особая и так не подведет». Да, для боев нам помощи не требовалось. А теперь же, при решении и крестьянских дел, она бы не помешала…
И пошли из Особого Колхозного письма в самые разные места Европейской части Союза. Ответы на них были самые добрые. В июле тридцать второго Средне-Волжский крайисполком взял шефство над 1-й стрелковой колхозной, ЦИК Украины — над 2-й, исполком Центрально-Черноземной области — над 3-й дивизиями корпуса. Появились свои верные шефы у полков, даже у батальонов. Их делегации приезжали на Дальний Восток, заключали с колхозными соединениями, частями, подразделениями договоры на социалистическое соревнование и, конечно же, помогали своим подопечным всем, чем могли.
На 1933 год корпусу было уже отведено 100 тысяч гектаров посевной площади. Урожайность на ней предполагалось повысить на 10 процентов по сравнению со средней на Дальнем Востоке. Корпус обязывался довести поголовье крупного рогатого скота до 7.100, свиней — до 18.500, птицы — до 14.000. Успешное выполнение производственного годового плана позволяло полностью обеспечить части ОКДВА продовольствием и фуражом, а также максимально удовлетворить потребность в сырье промышленных предприятий края, расположенных в зоне хозяйств корпуса.
Энергично руководя боевой и трудовой деятельностью личного состава, командир-комиссар корпуса постоянно заботился и о политическом воспитании подчиненных, о действенности социалистического соревнования между ними. Заместитель начальника политуправления ОКДВА после посещения 3-й стрелковой колхозной дивизии отмечал:
«Я беседовал с красноармейцами в лагерях, в поле, на стройках и не слышал нытья и особых жалоб на трудности. На стройке, на пахоте — везде они стараются добросовестно выполнять свои задачи»[78].
Неутомимый, жизнедеятельный, Михаил Васильевич не давал покоя и работникам управления корпуса. Под его руководством были разработаны инструкции по моральному и материальному стимулированию труда командиров и красноармейцев, обобщен опыт ударников социалистического соревнования, передовых частей и подразделений.