Корабль прорвал клочья перистых облаков. Вокруг было темнеющее фиолетовое небо и в нем - яркие немигающие звезды. Вот остались позади верхние слои атмосферы, потом стрелки приборов дернулись - корабль проходил сквозь пояс излучения ван Аллена. Оставалось только совершить прыжок. Заглушив инерционный и реактивный двигатели, Граймс развернул судно на направляющих гироскопах. Теперь острие "веретена" было нацелено на звезду Донкастера - она блестела точно в центре паутины линий, затянувшей экран. Фон Танненбаум, исполняющий обязанности навигатора, ввел поправку на движение Галактики: корабль должен лететь туда, где звезда находится сейчас, а не туда, где она находилась семьдесят три года назад.
Снова заработал инерционный двигатель. Одновременно с ним ожили прецессирующие гироскопы Манншенновского Движителя. Обычное краткое головокружение, вызванное полем темпоральной прецессии, предметы окрасились всеми цветами радуги, а четкие яркие звезды за иллюминаторами превратились в мерцающие спирали. Граймс еще пару минут посидел в кресле. Все шло как по маслу, и он был доволен. Потом медленно и осторожно вытащил свою потертую трубку, проигнорировав возмущенный взгляд Бидля, который, за отсутствием биохимика, отвечал за систему регенерации воздуха.
- Первый, установите часы на время Глубокого космоса, - произнес он, выпустив облако пахучего дыма. - И пусть мистер Дин свяжется с базой Линдисфарна. Мы легли на курс и идем к Донкастеру.
- Расчетное время подхода, капитан? - спросил Бидль.
Граймс вытащил запечатанный конверт из кармана на ручке кресла и рассмотрел его. Он ожидал увидеть "Только для ваших глаз. Сжечь перед прочтением".
- Пролистаю эту макулатуру и скажу, - пообещал он. В конце концов, даже на маленьком корабле общение не должно становиться слишком неформальным. Граймс выбрался из кресла и отправился к себе в каюту, чтобы ознакомиться с приказом.
В приказе не содержалось почти ничего нового. Направление указано, прочее - на усмотрение капитана. Единственное - они обязаны прибыть на Донкастер не позже двадцать третьего апреля по местному времяисчислению... Кстати, как Донкастерский календарь соотносится с Линдисфарнским? Сейчас на вахте Бестия... Граймс связался с рубкой по интеркому и задал интересующий вопрос. Компьютер Танненбаума должен выдать ответ через несколько секунд и с точностью до четырнадцати знаков после запятой. Как раз то, что нужно, чтобы рассчитать необходимую скорость.
- Двадцать третье апреля на Донкастере соответствует восьмому ноября на Линдисфарне, капитан. - отозвался фон Танненбаум. - Могу сказать точнее...
- Не стоит, пилот. Судя по инструкции, мы получили небольшую фору. А что, если доставить мистера Альберто на три дня раньше срока? У него будет время присмотреться к обстановке - перед тем как приступить к своим обязанностям в кабинете верховного комиссара... или как это называется. Насколько я понимаю, мы остаемся на Донкастере, пока нас не направят куда-нибудь еще. Так что три дня отдыха нам не помешают.
- Я слышал, это приятная планета, капитан.
Фон Танненбаум замолчал. Граймс словно наяву увидел белокурого атлета, который склонился над компьютером, и столбики цифр, бегущие по экрану.
- Пожалуй, нам надо уменьшить скорость. Сбросим уровень темпоральной прецессии или реальное ускорение? - Два О - это, пожалуй, чересчур, заметил Граймс.
- Отлично, капитан. Уменьшить до 1,27?
- А мы вовремя прилетим?
- Вовремя.
- Уменьшай.
Миг - и прерывистое биение инерционного двигателя стало реже. Ускорение уже не так сильно вжимало в кресло. Нет нужды смотреть на акселерометр, который размещался среди других приборов на стене каюты. Фон Танненбаум отличный парень, отличный офицер и отличный навигатор. В дверь резко постучали.
- Войдите, - сказал Граймс, развернувшись вместе с креслом к двери.
Этот человек был не знаком капитану. Пассажир. Граймс собирался пригласить его, чтобы поговорить и выпить чего-нибудь освежающего, но пассажир его опередил.
Мистер Альберто оказался невысок ростом и в первый момент Мог показаться настоящим колобком. Но каждое его движение говорило о том, что этот солидный объем создают мускулы - а вовсе не жир. Темно-серый костюм строгий, почти официальный. Граймс слабо разбирался в тонкостях портновского искусства, но даже он не мог не заметить, что материал и покрой просто превосходны. Впрочем, выше галстука все выглядело весьма заурядно. Широкое, ничем не примечательное лицо, черные блестящие волосы и черные, но довольно тусклые глаза. На физиономии пассажира было написано капризное раздражение.
- Почему мы затормозили? - осведомился он, даже не поздоровавшись.
Граймс собирался ответить весьма резко, но удержался. В конце концов, он всего лишь младший офицер, хоть и капитан. Его предупреждали, что пассажир без особого труда выдерживает перегрузки, какие ему и не снились.
- Я установил скорость так, чтобы мы прибыли за три дня до назначенного срока, мистер Альберто. Полагаю, это соответствует вашим планам.
- Три дня...
Мистер Альберто улыбнулся. Гримаса обиженного ребенка на его физиономии сменилась выражением полного довольства. Похоже на смену масок - и, скорее всего, так и есть. Но этому обаянию трудно было не поддаться.
- Три дня... У меня будет достаточно времени, чтобы приглядеться к обстановке, капитан. И я знаю - так же, как и вы - что перегрузки обычно весьма утомляют.
- Не желаете присесть, мистер Альберто? Что-нибудь выпить?
- Благодарю, капитан. Сухой шерри, если можно...
Граймс улыбнулся и развел руками.
- Боюсь, что на курьерах не слишком большой выбор напитков. Могу предложить джин, скотч, бренди...
- Джин с лаймом, пожалуйста.
Лейтенант приготовил коктейль, подал Альберто один стакан и поднял собственный, сказав:
- Ну, за преступность.
- Почему за нее капитан? - снова улыбнулся Альберто.
- Один из любимых тостов. Перед ним было "До дна", а еще раньше "Будем здоровы..."
- Понятно, - Альберто сделал маленький глоток. - А у вас хороший джин.
- Неплохой. Мы получаем его с планеты Ван Димена*.
______________
* Среди первооткрывателей этой планеты явно были новозеландцы: Земля Ван Димена (Вандименова Земля) - одно из старых названий Новой Зеландии. (Прим. ред.)
Последовала долгая пауза.
- Вы долго пробудете на Донкастере, мистер Альберто? У меня создалось впечатление, что мы должны дождаться, пока вы закончите свои... дела.
- Это не займет много времени.
- Дипломатия?
- Можно сказать и так.
Еще одна улыбка, почему-то хищная.
"Похоже, у меня разыгралось воображение", - решил Граймс.
- Еще джину?
- Почему бы и нет. Расслабиться, пока можно.
- Трудная работа?
- Как и ваша, капитан.
Медный звук горна из интеркома разнесся по каюте.
- Нас просят к столу, - сказал Граймс.
- Как у вас все стильно, капитан.
- У нас есть записи сигналов на все случаи, - пожал плечами Граймс. Что до еды... - он опять пожал плечами. - Повара у нас нет. Готовит радист... то есть мистер Словотный. Для радиста он неплохой повар.
- Как вы думаете, он не обидится, если я этим займусь? - спросил Альберто. - В конце концов, я единственный бездельник на этом корабле.
- Мы над этим подумаем, - сказал Граймс.
- Знаете, что я думаю, капитан? - неторопливо начал Бидль.
- Я же не телепат, Первый, - лениво отозвался Граймс. - Озвучьте мысль.
Оба офицера отдыхали в рубке после сытного обеда. Обоим хотелось расстегнуть пуговицу на форменных шортах. Граймс пытался подавить легкую отрыжку. Обязанности кока принял мистер Альберта, и прием пищи превратился из необходимости в удовольствие. Правда, он наотрез отказался мыть посуду... но это, если вдуматься, невеликая цена за такое счастье. Сегодня вечером, например, на ужин была подана "салтимбокка" с терпким красным вином шеф-повар умудрился сделать регидратированное вино похожим на настоящее! И при этом он еще извинялся - искренне извинялся! - за качество еды! А шалфей - свежий, а не сушеный!