- Я думаю, - так же неторопливо продолжал Бидль, - что Верховному комиссару приелось местное меню. Вот он и послал за мистером Альберто, чтобы тот похозяйничал и внес некоторое приятное разнообразие.
- Возможно, - согласился Граймс. - Но какого черта наше начальство отрядит "серпент" за шеф-поваром? Будь он хоть трижды гением... Подозреваю, на Донкастере найдутся повара не хуже.
- Повар и шеф-повар - это две большие разницы.
- Ладно. Но и шеф-повара на Донкастере наверняка есть. - Но Альберто действительно хорош. Вы сами говорили.
- И могу еще раз повторить. На самом деле, можно хорошо уметь несколько дел, но оставаться при этом любителем. Альберто как-то говорил, что он математик...
- Математик?
Бидль был не на шутку удивлен.
- Вы же знаете, что Бестия любит показывать свои игрушки всем, кто проявит хоть какой-нибудь интерес. Так вот, Альберто был в рубке во время его вахты - помните, он сказал, что наладит кофеварку? Наш мистер фон Танненбаум выстроил своих кроликов и заставил их показывать фокусы. И он страшно ворчал, когда сдавал мне вахту. Как это он сказал? А! "Я думал, все эти планетарные крысы тупицы. Но Альберто - это нечто выдающееся. Если он сумеет сложить два и два, то один раз получит четыре, а другой раз - пи в квадрате".
- А кофеварку он наладил?
- А как ты думаешь. Кофе теперь - просто класс.
- Тогда на что вы жалуетесь, Первый?
- Я не жалуюсь - просто странно все это.
"Согласен", - подумал Граймс. Но командир корабля имеет право получать на свои вопросы только удовлетворительные ответы. Едва Бидль ушел заниматься своими многочисленными делами, Граймс вызвал по интеркому Дина.
- Ты занят, Призрак? - спросил он.
- Я всегда занят, капитан.
И это была правда: офицер псионической связи всегда на посту - хочет он этого или нет, спит или бодрствует. Каждую секунду, круглые сутки его мозг открыт для посланий других телепатов. Одни были способны передавать мысли на любые расстояния, другие - нет; одни пользовались органическими усилителями - к числу таких телепатов принадлежал и Дин, другие обходились собственными силами. Само собой, в этом присутствовал момент избирательности. В далекие времена, когда радио на Земле только появилось и называлось "беспроволочным телеграфом", оператор мог выловить из невнятного шума помех сигнал своего корабля, чей-нибудь "СОС" или "ТТТ". Точно так же телепат обычно "слушает" избирательно. Кроме того, он может "слышать" мысли нетелепатов, которые находятся неподалеку. Но это остается в тайне - по крайней мере, если не возникают крайние обстоятельства.
- Можешь уделить мне пару минут, Призрак? В конце концов, твое занятие к месту не привязано - моя каюта для этого тоже годится.
- Э-э... слушаюсь, капитан. Сейчас поднимусь. Я уже знаю, о чем вы хотите меня спросить.
"Еще бы", - подумал Граймс.
Примерно через минуту мистер Спуки Дин вплыл в капитанскую каюту. Прозвище весьма ему подходило - высокий, хрупкий, белесый, почти прозрачный, он действительно напоминал привидение. Даже черты лица выглядели размазанными.
- Приземляйся, Призрак, - приветливо сказал Граймс. - Не желаешь промочить горло?
- Пожалуйста, джину, капитан.
Граймс налил обоим поровну. В собственный стакан он бросил льда и щедро плеснул тоника. Мистер Дин предпочитал чистый джин - такой же бесцветный, как он сам.
- Боюсь, что не могу выполнить вашу просьбу, капитан, - протянул псионик, медленно посасывая джин.
- Почему, Спуки?
- Вы же прекрасно знаете, что мы, выпускники Райновского института, даем клятву уважать частную жизнь других людей.
- На корабле ФИКС не может быть "частной жизни", Призрак.
- Может, капитан. Должна быть.
- Но не когда речь идет о безопасности корабля.
Старая песня. Этот диалог происходил не в первый раз, повторяясь с точностью звукозаписи. После третьей порции телепат сдается.
- У нас бывали странные пассажиры, Призрак Помнишь вальдегренского дипломата, который хотел захватить корабль и улететь на нем домой?
- Я помню, капитан, - Дин протянул непонятно как опустевший стакан. Граймс, снова поймал себя на мысли, что джин телепортируется из стакана прямо в желудок псионика, но налил еще.
- Мистер Альберго тоже странный пассажир, - продолжал он.
- Но он гражданин Федерации, - вяло возразил Дин.
- Откуда мы знаем? Может, он двойной агент? Или, может быть, ты знаешь точно?
- Не-а.
Дин готов проболтаться всею после двух стаканов джина? Небывалое дело.
- Я ничего не знаю.
- В смысле?
- Обычно, капитан, нам приходится закрывать свое сознание от скучных повседневных мыслей псионических тупиц... только не обижайтесь. Мы так называем всех нетелепатов. Вы же только и делаете, что вспоминаете о девицах из последнего порта и представляете тех, которые встретятся в следующем. Просто тошнит! - он скорчил гримасу отвращения - вернее, нечто похожее на гримасу. - Задницы, животы, груди! Бестия сам не свой до титек, а у вас пунктик - красивые ножки...
Оттопыренные уши Граймса побагровели, но он промолчал.
- А все эти мечты о карьере - вообще завыть хочется: "Когда я получу еще полкольца? Когда я стану старшим офицером? А адмиралом?"
- Амбиции... - пожал плечами Граймс.
- Амбиции без амуниции... И последнее веяние: "Интересно, что Альберто приготовит на завтрак? А на обед? На ужин?"
- А что будет на обед? - поинтересовался Граймс. - Я как раз думал, можно ли из дрожжей сделать цыпленка по-охотничьи.
- Не знаю.
- Конечно, повар из тебя никудышный. Это стало ясно еще тогда, когда ты в первый раз попытался что-то готовить.
- Я не знаю, что будет на обед, - на этот раз покраснел Дин. - Честно говоря, я пытался узнать - мне же надо соблюдать диету...
Могучим усилием воли Граймс сдержал неподобающие мысли. Как и многие болезненно худые люди, Дин обладал бешеным аппетитом.
- Так ты пытался подслушивать? - спросил он.
- Да. Но, знаете, иногда встречаются нетелепаты. Альберто один из них. Настоящие нетелепаты. Большинство людей может передавать мысли, но не могут принимать. Альберто даже не передает.
- Полезное качество для дипломата, - подметил Граймс. - Конечно, если он дипломат. А может, он пользуется каким-го псионическим глушителем?
- Нет, я бы знал.
Граймс больше не мог игнорировать протянутый стакан. В конце концов, Дин заработал третью порцию.
Курьер "Щитомордник" вышел в нормальный пространственно-временной континуум к северу от плоскости эклиптики Донкстера. Прежде чем изобретения Карлотти предельно упростили определение координат звездолета, навигация считалась в той же мере искусством, сколь наукой - и фон Танненбаум владел этим искусством в совершенстве. Маленький корабль лег на трансполярную орбиту и, едва получив разрешение от диспетчеров, сел в порту Дунканнон. Граймс с гордостью решил, что эта посадка получилась у него одной из лучших. И неудивительно: условия не слишком отличались от идеальных. Ни облачности, ни ветра, ни мало-мальски приличных турбулентностей. Аппаратура работала прекрасно, инерционный двигатель отзывался на команды без задержек. В общем, один из тех случаев, когда капитан чувствует, что корабль - это продолжение его собственного тела. По местному времени было утро, солнце только поднималось над зеленеющими покатыми холмами на востоке, расцвечивая здания города, раскинувшегося в нескольких милях от космопорта, он походил на случайно оброненную кучку драгоценных камней.
Опоры посадочного устройства коснулись площадки в центре треугольника посадочных огней - так мягко, что не раздавили бы орех, если бы тот случайно оказался на бетоне.