— Превосходно, — произнес он. — Разойтись, а я, пожалуй, взгляну на бриг.
В наступившей благоговейной тишине Джек увидел именно то, что ожидал увидеть — судно, подготовленное к осмотру и будто затаившее дыхание: как бы вдруг не была ненароком нарушена идеальная картина налаженного такелажа, с аккуратно свернутыми бухтами снастей и перпендикулярными лопарями. «Софи» в той же мере походила на обычную себя, как и стоявший по струнке боцман, потевший в мундире и будто вытесанный из колоды, походил на того себя, когда в безрукавке ставил легвант на марса-рей во время сильного волнения. И все же существовала важная связь между командой и надраенной добела палубой до рези в глазах сверкающей бронзой двух квартердечных четырехфунтовых пушек, идеально уложенными бухтами в канатном ящике и выстроенными, как на параде, рядами камбузных горшков и кастрюль. Джек не раз сам пускал начальникам пыль в глаза, чтобы его можно было так легко провести, но он остался доволен увиденным. Он увидел и оценил всё, что, как предполагалось, он должен был увидеть. Капитан сделал вид, будто не замечает того, чего ему не предполагалось заметить: куска ветчины, который стащил из ведра нештатный баковый кот; девок, спрятанных помощниками штурмана в парусной кладовой, которые выглядывали из-под груды парусины. Не обратил внимания ни на козла позади клюз-бака, который вперил в него свои дьявольские зрачки и тут же нарочно нагадил, ни на сомнительный предмет, похожий на пудинг, который кто-то с перепугу в последнюю минуту засунул под ватер-вулинг бушприта.
Но у Джека Обри был удивительно острый глаз — недаром он числился на флоте с девяти, а плавал с двенадцати лет — и он получил немало других впечатлений. Штурман, против ожиданий, оказался рослым толковым моряком средних лет с приятной внешностью, напившийся в стельку Болдик, видно, что-то напутал насчет его любви к мужскому полу. Характер боцмана читался по его такелажу — крепкий, надежный, проверенный, традиционный. Казначей и констапель были ни рыба, ни мясо, хотя констапель слишком болезненно отнесся к замечаниям в свой адрес и до окончания смотра незаметно скрылся. Мичманы оказались гораздо приличнее, чем он ожидал: на бригах и куттерах они зачастую имели довольно жалкий вид. Но вот юного Баббингтона на берег в таком виде выпускать нельзя. Провожая сына на флот, его мать, очевидно, рассчитывала, что он еще подрастет, но этого не произошло, и одна лишь треуголка, в которой он просто тонул, опозорила бы шлюп.
Главным впечатлением от осмотра судна была его старомодность. В облике «Софи» было нечто архаичное, словно ее днище было по старинке обито гвоздями, а не покрыто медью, и борта просмолены, а не покрашены. Даже у команды (хотя большинству матросов было лет двадцать с небольшим) был какой-то старомодный вид: на некоторых надеты широкие штаны и башмаки — наряд этот успел устареть еще в ту пору, когда Джек был мичманом, не старше малыша Баббингтона. Еще он заметил, что походка у экипажа свободная, не скованная; парни были в меру любопытные, причем в их лицах не было ни скрытой кровожадности, ни мстительности, ни забитости.
Итак: старомодность. Он полюбил «Софи», как только его взгляд впервые окинул ее изящную выгнутую палубу, но холодный расчет подсказал Джеку, что это тихоходный бриг, старый бриг, и бриг, на котором он вряд ли разбогатеет. Под командованием его предшественника бриг участвовал в паре серьезных сражений: в одном — с французским 20-пушечным трёхмачтовым капером из Тулона, а второе произошло в Гибралтарском проливе, когда «Софи» охраняла свой конвой от полчищ альхесирасских канонерок, вышедших в штиль на вёслах. Однако, насколько он помнит, «Софи» ни разу не удалось захватить сколько-либо стоящего призового судна.
Они вернулись к срезу необычайно маленького квартердека, скорее напоминавшего полуют, и Обри, нагнув голову, вошел в капитанскую каюту. Не разгибаясь, он добрался до рундуков под кормовыми окнами, которые шли от одного борта до другого, являя собой изящную гнутую раму для удивительно живописного, в стиле Каналетто, вида на Порт-Маон, залитый спокойным полуденным солнцем, вид был особенно яркий из-за скупого освещения каюты, как будто принадлежавший другому миру. Осторожно сев, Джек убедился, что в таком положении может поднять голову, до потолка оставалось еще добрых восемнадцать дюймов, и произнёс:
— Итак, мистер Маршалл, я должен похвалить вас за внешний вид «Софи». Всё в порядке, всё как полагается. — Капитан решил ничего не добавлять к этой казенной фразе. Тем самым он дает понять, что не собирается подлаживаться под экипаж и сулить матросам какие-то блага. Сама мысль о том, чтобы стать этаким «свойским» капитаном, была ему противна.