— Нам повезло, что это не случилось час назад, — произнес Джеймс. — Мистер Пуллингс, доложите капитану, что в двух румбах слева по носу видно незнакомое судно. — Не успел он закончить фразу, как на палубе появился Джек, все еще державший в руках перо. В его глазах мелькнула жестокая радость.
— Будьте добры… — произнес он, протянув перо Стивену и, словно мальчишка, взвился к топу мачты.
На палубе было полно матросов, они убирались после утренних работ, брасопили паруса в процессе незаметной перемены курса, чтобы отсечь тартану от суши, и бегали с очень тяжелой ношей. После того как Стивен раз или два столкнулся с матросами, которые громко кричали ему в ухо: «С вашего позволения, сэр» или «Посторонись — о, извиняюсь, сэр», он неторопливо направился в капитанскую каюту, сел на сундук Джека и принялся размышлять о природе человеческого сообщества — его реальности, отличии от каждого из индивидов, составляющих его, о том, как осуществляются внутренние связи.
— Ах, вы здесь, — сказал Джек, вернувшись. — Боюсь, это всего лишь торговая лохань. Я надеялся на нечто лучшее.
— Рассчитываете захватить судно?
— Ну конечно, если только оно приблизится к нам. Я-то надеялся устроить драчку, как у нас говорят. Вы даже не представляете, как приходится ломать голову — это вам не прописывать слабительное или делать кровопускание. Ревень да сенна. Скажите, если нам ничто не помешает, мы с вами помузицируем нынче вечером?
— С превеликим удовольствием, — отозвался Стивен. Посмотрев на Джека, он представил себе, как будет тот выглядеть, когда погаснет его юношеский огонь: мрачный, скучный, властный, если не сказать — жестокий и замкнутый.
— Да… — отозвался Джек и замолчал, видимо не решаясь что-то добавить. Однако ничего больше не сказал и минуту спустя вышел на палубу.
«Софи» быстро скользила по волнам, не ставя больше парусов и не проявляя намерения сблизиться с тартаной — устойчивый, разумный, расчетливый курс шнявы, следующей в Барселону. Через полчаса стало видно, что она несет четыре орудия, экипаж немногочислен (даже кок участвовал в маневрах) и у судна какой-то неряшливый, неопределенный вид. Однако, когда тартана приготовилась поворачивать оверштаг в конце галса, направленного на юг, на «Софи» в мгновение ока поставили стаксели и брамсели, и она бросилась вперед с удивительной скоростью, настолько удивительной для тартаны, что на ней не смогли повернуть оверштаг и вновь увалились на левый галс.
Когда до тартаны оставалось с полмили, мистер Дей (страсть как любивший наводить пушку) положил ядро поперек ее форштевня, и она легла в дрейф, опустив рей, покуда «Софи» не встала рядом, и Джек не пригласил ее шкипера подняться к нему на борт.
— Он очень извиняется, господин, но он не может. Если бы мог, то сделал бы с удовольствием, господин, но у его шлюпки пробито дно, — сообщил тот через посредничество довольно миловидной молодой женщины, вероятно «миссис Тартаны» или что-то вроде того. — Во всяком случае, это всего лишь нейтральное судно из Рагузы и идет порожняком в Рагузу.
Маленький темнокожий человечек постучал по шлюпке, чтобы показать пробоину, которая действительно имела место быть.
— Что за тартана? — спросил Джек.
— «Пола», — отозвалась женщина.
Джек поднялся, размышляя. Он был не в духе. Оба судна поднимались и опускались на волнах. Всякий раз, как «Софи» поднималась ввысь, по ту сторону тартаны появлялась земля. Досаду Джека усугубляло то обстоятельство, что на юге он видел рыбацкую лодку, шедшую по ветру, а за ней еще одну — два остроглазых баркалона. Матросы «Софи» молча разглядывали женщину, откровенно облизываясь при этом.
Эта тартана вовсе не шла порожняком — глупое вранье. Джек сомневался и в том, что она была построена в Рагузе. Да и настоящее ли ее название — «Пола»?
— Катер к борту! — скомандовал Джек. — Мистер Диллон, кто из наших говорит по-итальянски? Я знаю, Джон Баптист — итальянец.
— Абрам Гульфик тоже, так зовут баталера, сэр.
— Мистер Маршалл, захватите с собой Баптиста и Гульфика и разберитесь с этой тартаной. Посмотрите на ее документы, загляните в трюм, обыщите каюту, если понадобится.
К борту подвели катер, вахтенный на нем изо всех сил отталкивался шестом от свежеокрашенного борта, а вооруженные до зубов матросы стали спускаться в катер по линю, спущенному с нока грота-рея. Они были готовы скорее сломать себе шеи или утонуть, чем испортить свежую черную окраску бортов.
Добравшись до тартаны, Маршалл, Гульфик и Джон Баптист поднялись на его борт и исчезли в каюте. Послышался гневный женский голос, затем пронзительный крик. Матросы на баке начали подпрыгивать и переглядываться с сияющими лицами. На палубе вновь появился Маршалл.