В штаб розыска сразу же сообщили, что девочка, напоминающая по описанию Ёрико Нагаи, обнаружена в уезде Куробэра. Все приметы сходились. Полиция привезла для опознания классную руководительницу Ёрико, и та подтвердила: да, это Ёрико Нагаи.
Девочка была цела, но крайне истощена, и ее пока поместили в местную больницу… Но что с ней делать потом? Ведь ее родители и старшая сестра погибли…
На время Ёрико согласились принять дальние родственники из села Какиноки, а как быть дальше, никто не знал. Пока же сотрудники штаба розыска старались выпытать у девочки как можно больше подробностей.
Однако Ёрико твердила одно и то же; ее увел «дядя во всем зеленом» и больше она ничего не помнит.
— А где вы спали по ночам? — добивался инспектор. Ведь целых три ночи они где-то ночевали с этим «дядей».
— В лесу. Было очень холодно.
— А что вы ели?
— Дядя в зеленом приносил ягоды и хурму. Все время есть хотелось.
— А как ты вообще оказалась с этим дядей?
— Я не знаю. Мы просто были вместе, и все.
— А где же твои папа, мама, сестра?
Но как только разговор заходил о родителях, Ёрико вся сжималась и умолкала. Врач из местной больницы говорил, что зверское убийство родных на глазах у девочки вызвало шок, который привел к временной потери памяти.
В конце концов так ничего выяснить и не удалось, кроме того, что преступник был одет в одежду зеленого цвета. Зачем он напал на деревню, почему пощадил только одну Ёрико, оставалось загадкой.
Девочку отправили на обследование в психиатрическую лечебницу, но там подтвердили диагноз деревенского врача: амнезия вследствие шока. Ребенок забыл все, что касалось прежней жизни, однако сохранил привычки и навыки.
Страшная гибель родных парализовала все воспоминания, и восстановление памяти в будущем представлялось врачам маловероятным. Но никто, кроме Ёрико, не присутствовал при страшном побоище и не видел убийцу. Полицейские, не в силах расстаться с последней надеждой, не оставляли в покое врачей. Всякое бывает, отвечали те, может быть, после курса лечения наметятся признаки улучшения. Возможно возвращение памяти в результате какой-либо повторной стрессовой ситуации, но ничего гарантировать нельзя.
После обследования в психиатрической больнице Ёрико еще долго водили по врачам, но она была цела и невредима. Никаких следов насилия или полового надругательства осмотр не обнаружил. Очевидно, преступник увел с собой девочку не из сексуальных побуждений. Вообще, судя по ее словам, «дядя в зеленом» был с ней добр и ласков.
Итак, Ёрико Нагаи нашлась, а расследование не стронулось с мертвой точки ни на йоту.
Томоко, сестра погибшей Мисако Оти, опознала тело.
— Мисако любила одиночество. В выходные, бывало, запрется у себя в комнате и читает или музыку слушает, — всхлипывая, рассказывала Томоко, действительно как две капли воды похожая на сестру. — Единственное развлечение у нее было — одной в поход сходить. Раза три-четыре в год ходила. Сколько раз ей все говорили: опасно одной, а она смеялась — мол, вдвоем с мужчиной опасней. К этому походу она давно готовилась, ждала его с таким нетерпением. Господи, ну какому мерзавцу понадобилось ее убивать — ведь она в жизни никому плохого не сделала!
Томоко подтвердила, что близких отношений ни с кем из мужчин у Мисако не было. Таким образом, версия о том, что Мисако Оти оказалась случайной жертвой, возобладала. Ничего нового линия туристки расследованию не дала.
Первые двадцать дней розыска пролетели моментально, сотрудники штаба совсем сбились с ног, ко результат оставался равным нулю.
Чудовище, подобно урагану стершее с лица земли целую деревню, безнаказанно выскользнуло из сети, которая охватывала несколько соседних префектур, и исчезло, не оставив следа. Расследование зашло в тупик.
Дело о массовом убийстве жителей поселка Фудо перешло в разряд «нераскрытых преступлений». Сколько ни билась группа розыска, найти убийцу не представлялось возможным. Неоднократно следствию казалось, что след найден, но всякий раз очередной подозреваемый оказывался не причастным к убийству. Штаб розыска распускать не решались — слишком уж серьезным было преступление, но число сотрудников постоянно сокращалось. Органы массовой информации разнесли несчастных криминалистов в пух и прах, полицию префектуры Иватэ публично обвиняли в том, что она пригодна лишь для регулирования дорожного движения. Особенно возмущалась беспомощностью следствия общественность.