- Хэнк, познакомься, это Арт Лейн, его прислали из Diablo вместо Пита Рокка. Как нога?
- Ничего вроде, - вздохнул Фрост и опустился на стул за большим металлическим столом. Закончив, он поинтересовался у своего напарника: - Джо, мы теперь полетим другим рейсом?
- Да, все уже улажено, нам с радостью пошли навстречу и перерегистрировали билеты. Вылетаем через час. Тут с тобой хотят переговорить чикагские полицейские - постарайся не нарываться на скандал с ними.
- Ладно, - простонал он и, поудобнее устраиваясь на сиденье, услышал голос доктора:
- Видно, рана все-таки серьезная. Может, вам нужно в больницу?
- Я сяду в самолет, отдохну немного и все будет в порядке, - сумел выдавить улыбку капитан. - Более того, мы с вами еще выпьем по стаканчику. Не беспокойтесь.
Его товарищи ушли, а к столу подсели двое полицейских и один из них, старший по званию, тут же начал задавать вопросы, которые не могли понравиться Хэнку.
- Капитан, я хотел бы видеть ваше удостоверение личности. Вы действительно являетесь сотрудником Diablo? Покажите разрешение на ношение оружия. Оно у вас есть?
- Это что еще за словесный понос? - недовольно проворчал Фрост.
- Что вы сказали? - взвился от негодования полицейский с лицом, покрасневшим от такого непочтения к представителям правоохранительных органов.
- Я сказал "словесный понос", - раздельно повторил Фрост. - Вы отлично знаете, кто я такой и чей я сотрудник. Вам просто нужен предлог, чтобы отобрать у меня пистолет. Так вот - Diablo зарегистрирована в Индиане и я выполняю официальное задание, имея выданное этим штатом разрешение на скрытое ношение огнестрельного оружия. Кроме того, Diablo зарегистрирована и в Иллинойсе и я нахожусь тут по долгу службы...
- Это не значит, что вы можете иметь при себе оружие, пребывая в Иллинойсе.
- Но это и не значит, что вы можете лишить меня пистолета. Если это произойдет, я затаскаю вас по судам. Не будь я вооружен, доктор Шалом Балсам, выдающийся гражданин города Чикаго, был бы сейчас мертв и, несомненно, пострадали бы еще и многие невинные случайные свидетели. Отбирайте мой пистолет, но я сегодня же обращусь в газеты и выставлю вас, как идиота, на всеобщее посмешище.
Хэнк медленно засунул руку под плащ, извлек из кобуры браунинг и протянул его офицеру полиции. От неслыханной дерзости физиономия того изменила цвет с красного на свекольно-кирпичный. Он резко подхватил со стола форменную фуражку с околышком в шашечки, что сделало его похожим на напыженного таксиста, и возмущенно затопал прочь.
Второй полицейский тоже поднялся со стула и, проходя мимо капитана, незаметно похлопал его по плечу и показал большой палец, давясь от смеха.
Через несколько минут он и сам ушел из комнаты, прихрамывая, отправился на поиски своих друзей. Боль немного уменьшилась, но на душе от этого у него почему-то легче не стало. Он знал многих полицейских из Чикаго, и большинство из них были хорошими ребятами, но попадались и такие индюки, как вот этот офицер, которого пришлось поставить на место. Вместо того, чтобы ловить преступников, которые, чего доброго, могут и стрельнуть, они предпочитали показывать свою власть обычным людям и наезжать на законопослушных граждан, чтобы скрасить рабочее время.
Фрост нашел Балсама, Кребски и новичка - Лейна, в зале для официальных делегаций, в который никого не пускали, кроме них. Они спокойно посидели там полчаса, оставшиеся до начала посадки на трансатлантический рейс.
После взлета Хэнк обратил внимание, что сидящий рядом доктор читает какую-то дешевую книжку в бумажном переплете, уложив ее в дорогую элегантную кожаную обложку. Но он не стал забивать себе голову всякими ненужными мелочами, а закрыл глаз, отвернулся в сторону и сразу, погрузился в сон, успев подумать, что зря он, наверное, отказался от обезболивающего укола...
- Капитан, просыпайтесь, а то вы спите, - донеслись до него сказанные с юмором слова доктора, когда он стал расталкивать Фроста перед приходом стюардессы с подносом.
Тот оглянулся, соображая, где он находится, и поморщился, стараясь подвигать ногой.
- Сильно болит? - спросил Балсам сочувствующим голосом.
- Не болит, только когда смеюсь, - ответил Фрост и решил изменить тему разговора. - А что это вы читали?
В это время стюардесса начала расставлять на столиках подносы, хотя Хэнк не помнил, чтобы он что-либо заказывал. Наверное, доктор его угощает.
- Научно-фантастический роман. Я отдыхаю телом и душой, стоит мне хоть на несколько минут погрузиться в чужие миры, ощутить дыхание космоса. А кожаная обложка - для поддержания имиджа, чтобы не терять лицо перед посторонними. В общем, для показухи.
И они оба рассмеялись. Перекусив, переговорили о том, о сем, и беседа, конечно же, зашла о трагедии, разыгравшейся в аэропорту, которая, казалось, произошла несколько "световых лет" назад.
- Доктор, почему покушались именно на вас? Не на премьер-министра Израиля, не на какого-нибудь раввина, наконец?
- Все очень просто. - Балсам сдернул с переносицы очки и извлек из кармана огромный цветной носовой платок, чтобы протереть линзы. - Я стал своего рода символом. Если вы спросите любого еврея, что он думает о нацистах, он, конечно, начнет говорить, какие это были палачи, исчадье ада, демоны... число заслуженных эпитетов бесконечно. Но о фашистах почему-то почти всегда говорят в прошедшем времени. Очень мало людей, в том числе даже юристов, осуществляющих законное преследование нацистов, осознают, что к ним необходимо применять и настоящее время. Рейх остается рейхом, какой бы номер ему ни присвоили, и его руководители - все такие же. Вы не представляете - и евреи не представляют - сколько военных преступников гуляет сейчас на свободе.
- Но ведь главари были казнены.
- Это является самым распространенным заблуждением. Да, главарей, как вы их назвали, схватили и судили, но много таких же нацистских преступников, совершавших тягчайшие преступления во времена фашизма, живут себе сегодня преспокойно и, более того, находятся у власти. И еще - все знают, что нацисты уничтожали евреев. А про остальных забыли - поляков, например, украинцев? Фашисты убили шесть миллионов евреев, но они уничтожили не меньше и представителей других национальностей. Слишком просто назвать проблему преследования нацистов делом только евреев.