Ибо у государя, унаследовавшего власть, меньше причин и меньше необходимости притеснять подданных, почему они и платят ему большей любовью, и если он не обнаруживает чрезмерных пороков, вызывающих ненависть, то закономерно пользуется благорасположением граждан.
Идея Макиавелли в этом случае, видимо, заключается в том, что захвативший власть правитель часто сталкивается с системной оппозицией на всех уровнях общества, а потому вынужден прибегать к репрессиям. Зато наследующий власть государь с этой проблемой может быть незнаком, если только «не обнаруживает чрезмерных пороков». Кроме того, следует обратить внимание на мысль, которую Макиавелли будет постоянно проводить в дальнейшем: государю нужны любовь и расположение своих подданных.
Давнее и преемственное правление заставляет забыть о бывших некогда переворотах и вызвавших их причинах, тогда как всякая перемена прокладывает путь другим переменам.
Очередной яркий афоризм, который придает блеск максиме. Особенно в переводе Муравьевой. По Юсиму это предложение в переводе на русский звучит так: «В древности и непрерывности властвования гаснут все помыслы и поползновения к новшествам, ведь один переворот всегда оставляет зацепку для совершения другого». Здесь налицо явное сопоставление с пассажем относительно того, что «наследному государю, чьи подданные успели сжиться с правящим домом, гораздо легче удержать власть, нежели новому, ибо для этого ему достаточно не преступать обычая предков и впоследствии без поспешности применяться к новым обстоятельствам».
Глава III
О смешанных государствах
Третья глава книги чрезвычайно многозначна и начинает рассмотрение целого комплекса проблем. Первая вынесена в само заглавие. Смешанными государствами Макиавелли называет те, которые насчитывают в своих владениях земли исконные для данного правителя («наследственные») и присоединенные им.
Кроме того, в данной главе Макиавелли продолжает тему предпочтительности наследственного правления с точки зрения обеспечения власти государя. Глава также посвящена проблемам политического предвидения или, точнее, политического расчета. В этом плане стоит обратить внимание на характеристику в другой книге автора одного из образцовых, на взгляд Макиавелли, правителей Флоренции Козимо (Старшего) Медичи*: «Ни в одном государстве, управляемом монархом или же самим народом, не было в его время человека более выдающегося своим разумом; вот почему среди стольких превратностей судьбы, в городе столь неспокойном, с населением столь переменчивого нрава сумел он в течение тридцати лет оставаться у кормила власти. Величайшая предусмотрительность позволила ему заранее предвидеть опасности и либо не дать им разрастись, либо так подготовиться к ним, что, даже и разрастаясь, они ему не вредили»[172].
Данное замечание желательно иметь в виду при анализе дальнейших рассуждений Макиавелли об умении предвидеть или предусмотреть (либо рассчитать будущее) как одном из важнейших качеств государя.
Перечисленными направлениями данная глава не ограничивается. Она вообще оказалась одной из самых многогранных в «Государе». Чтобы не перегружать текст, ограничусь тем, что именно здесь Макиавелли начинает группу глав, посвященных новому государю[173], человеку, оказавшемуся у власти в результате устранения прежнего правителя или же присоединившего новое государство к тому, которое он возглавлял прежде.
Здесь следует, однако, обратить особое внимание на то, почему автор уделял такое значение проблематике нового государя. Суть вопроса, на мой взгляд, состоит в нескольких моментах:
– успешное освобождение Италии, о котором мечтал Макиавелли, неизбежно означало приход к власти лидера, который по этой классификации должен был бы считаться новым;
173
Одно из самых остроумных замечаний в этой связи состоит в том, что своими дальнейшими максимами в данной книге Макиавелли позиционирует самого себя как своеобразного