Сначала следует отметить, что эта речь началась так: «В то время проходил Иисус в субботу засеянными полями», то есть в то время, когда Он воссылал благодарение Богу Отцу за спасение народа, – чтобы один смысл был и в предыдущем, и в последующем. Поэтому давайте посмотрим остальное. Поле – это мир, суббота – отдых, посев – преуспеяние жатвы у тех, кто уверует. Следовательно, отправившись в поле в субботу, во время отдыха по закону, Господь пришел в этот мир, осматривая это засеянное поле, то есть посев рода человеческого. И так как голод – это страстное желание человеческого спасения, ученики спешат дергать и срывать колосья, а именно насыщаться спасением святых. Ибо человеку не подходит питаться колосьями и неполезно есть сорванные злаки, но этот образ показывает веру в будущее событие, и заключенная в нем сила слов раскрывает таинство и голода, и насыщения.
Мф. 12: 6. Но говорю вам, что здесь Тот, Кто больше храма;
Господь также напоминает им о другом пророчестве, чтобы они узнали, что в Нем совершается все, что прежде было сказано в законе. Священники в храме нарушают субботу без вины, то есть Он указывает, что Он Сам Храм, в Котором, в то время как народ закона проводил время в неверии, спасение через апостольское учение дается язычникам. Ибо Он Сам больше субботы, и евангельская вера совершается во Христе без вины нарушения закона.
Мф. 12: 7. если бы вы знали, что значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных,
И чтобы показать, что всякое совершение дел содержит этот образ будущего события, Он прибавил: «Если бы вы знали, что значит: „милости хочу, а не жертвы“, то никогда не осудили бы невиновных». Дело нашего спасения не в жертве, но в милости, и с прекращением закона мы спасаемся благодатью Божией. Если бы они поняли ее дар, они никогда не осудили бы невиновных, то есть апостолов, которых собирались ложно, по злобе, обвинить в нарушении закона, поскольку с прекращением древних жертвоприношений через них для всех явилось новое милосердие, и не считали бы, что Господина субботы может сдержать предписание соблюдать ее.
Мф. 12: 10-13. И вот, там был человек, имеющий сухую руку. И спросили Иисуса, чтобы обвинить Его: можно ли исцелять в субботы? Он же сказал им: кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит? Сколько же лучше человек овцы! Итак, можно в субботы делать добро. Тогда говорит человеку тому: протяни руку твою. И он протянул, и стала она здорова, как другая.
Такое исцеление справедливо приписывается Господу. Ибо, вернувшись с засеянного поля, откуда апостолы уже получили плоды насыщения, Он пришел в синагогу, собираясь даже там подготовить работников для своей жатвы, многие из которых впоследствии были вместе с апостолами[35]. Итак, они исцеляются в увечном, поскольку были неспособны подать спасение, и рука перестала действовать, и часть тела, которая что-то делала и в чем-то участвовала, высохла. Итак, Господь приказал ему протянуть руку, и она восстановилась у него, став, как другая. Всякое исцеление заключатся в слове, и рука становится, как другая, то есть становится подобной служению апостолов в деле спасения. И Он учит, что фарисеи не должны негодовать на апостолов из-за дела человеческого спасения, поскольку у них самих для исполнения того же служения может быть восстановлена рука, если они веруют.
Мф. 12: 15-16. И последовало за Ним множество народа, и Он исцелил их всех и запретил им объявлять о Нем,
Господь приказал молчать тем, кого исцеляет. Но неужели Он приказывал молчать об исцелении? Вовсе нет. Ибо здоровье, кому бы оно ни было возвращено, само по себе свидетель. Но, приказывая хранить тайну, Он избегает самовосхваления и тем не менее позволяет узнать Себя в том, когда требует молчать о Себе, так как соблюдение молчания происходит из того, о чем следует молчать.
35
Как свойственно Илларию, он связывает смежные фрагменты Евангелия: исцеление человека, имеющего сухую руку, иллюстрирует предыдущий эпизод – сбор колосьев в субботу.