На вопрос Пилата, Он ли Царь Иудейский, Иисус ответил: «ты говоришь». Насколько этот ответ отличен от ответа первосвященнику! Когда тот спросил Его, Он ли Христос, Он ответил: «ты сказал» (Мф. 26:64). Этот ответ дается как относящийся к прошедшему, ибо весь закон предсказывал приход Христа.
Мф. 27: 20-23. Но первосвященники и старейшины возбудили народ просить Варавву, а Иисуса погубить. Тогда правитель спросил их: кого из двух хотите, чтобы я отпустил вам? Они сказали: Варавву. Пилат говорит им: что же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят. Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее кричали: да будет распят.
Когда Пилат предложил отпустить Иисуса, следуя обычаю, по которому народ получал привилегию даровать свободу одному узнику в честь праздника, народ, склоненный первосвященниками, выбрал вместо Него Варавву. Тайна их будущего неверия заключена уже в самом имени Вараввы, которое означает «сын отца». Они и предпочли такого «сына отца» Христу. По наущению своих вождей они выбрали антихриста, человека греха и сына дьявола (См. 2 Фес. 2: 3). Они выбрали предназначенного к осуждению, но не Начальника жизни.
Мф. 27: 28-31. и, раздев Его, надели на Него багряницу; и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! и плевали на Него и, взяв трость, били Его по голове. И когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, и одели Его в одежды Его, и повели Его на распятие.
После бичевания на Господа надевают багряницу, возлагают на голову терновый венец, в правую руку дают трость. Становясь перед Ним на колени, они насмехаются над Ним. Взяв на Себя все немощи плоти нашей, Он покрывается багряной кровью всех мучеников, которым уготовано царствовать с Ним, Он одевается в пурпур великих почестей пророков и патриархов. Он увенчивается терном, то есть прежними грехами исполненных раскаяния язычников, так чтобы слава рождалась из вещей вредных и бесполезных, которые от Его прикосновения преображаются. Терновые шипы – жала грехов, из которых сплетается венец победы для Христа. Трость же символизирует пустоту и немощь всех язычников, которые от Его прикосновения начинают укрепляться. Его бьют и по голове. Как я думаю, не слишком много вреда Его голове принесли удары трости; типичное объяснение этому таково, что плотская немощь язычников, которую прежде удерживал в Своей руке Христос, теперь утешается в Боге Отце, ибо Он – глава (См. 1 Кор. 11: 3). И среди всего этого, когда над Христом насмехаются, Он вызывает восхищение.
Мф. 27: 35. Распявшие же Его делили одежды его, бросая жребий;
То, что они делили одежды Его по жребию, а не разрывали их, означает постоянную нетленность тела Христа. И вот, с древа свисает спасение и жизнь всего живого, слева и справа пригвождены воры, указывая всему роду человеческому, что он призван к таинству страданий Господа.
Мф. 27: 46. а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?
Ночь после дня указывает на разделение времен. Так исполняется триада дней и ночей, и сокрытое таинство промысла Божьего вызывает удивление всего творения. Вопль к Богу есть голос тела, от которого исходит Слово Божье, свидетельствующий об отделении. Он удивляется тому, почему оказался оставленным, когда вопрошает: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» А оставлен Он был для того, чтобы человечность Его прошла смерть. Надо внимательно осмыслить то, что Он испустил дух, возопив громким голосом, после того как Ему дали пить уксус из губки на трости (См. Мф. 27: 48, 50). Вино – это и слава бессмертия, и сила его, но оно скисает либо по небрежности, либо из-за некачественности сосуда. И вот, поскольку вино это прокисло в Адаме, то Он Сам принял его от народов и пил. А то, что Ему предложено было пить из губки на трости, означает, что Он принял от тел язычников их грехи, разрушившие вечность, и перенес наши грехи на Себя, соединив их со Своим бессмертием.
Мф. 27: 51-52. И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли