И тут же раздралась завеса в храме, ибо народ раскололся на части. И слава завесы вместе с защитой ее ангела-хранителя исчезла[45].
И земля потряслась: она не могла удержать этого Мертвеца. И камни расселись: потому что Слово Божье и сила Его вечной благости заполнили все, проникнув в самую твердь. И гробы отверзлись: потому что врата смерти оказались отворены. И многие тела усопших святых воскресли: Он рассеял тень смерти и осветил мрак ада, разрушив жало самой смерти воскресением святых, которые незамедлительно узрели Его. Сотник и стражники, бывшие свидетелями того, как смешался весь естественный порядок вещей, исповедали Его Сыном Божиим.
Мф. 27: 57-60. Когда же настал вечер, пришел богатый человек из Аримафеи, именем Иосиф, который также учился у Иисуса; он, придя к Пилату, просил тела Иисусова. Тогда Пилат приказал отдать тело; и, взяв тело, Иосиф обвил его чистою плащаницею и положил его в новом своем гробе, который высек он в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился.
Иосиф Аримафейский, уговоривший Пилата отдать тело Иисуса, завернул его в плащаницу, поместил в новый гроб, высеченный в скале, и привалил большой камень к двери гроба. И хотя, вероятно, таковым был порядок событий, и хотя необходимо было произвести погребение Того, Кому предстояло воскреснуть из мертвых, все эти события, однако, упоминаются в отдельности, потому что каждое из них имеет собственное значение. Иосиф назван учеником Господа, так как он являлся образом апостолов, пусть даже и не значился среди двенадцати. Это он обвил тело Господа чистой плащаницей; это то же самое полотно, на котором к Петру сходят с неба всякие виды животных[46]. Не слишком трудно будет понять из этого, что Церковь погребается вместе с Христом под видом плащаницы (См. Рим. 6: 4; Кол. 2: 12). Так же, как на полотне, в исповедании Церкви собирается все разнообразие живых существ – и чистых, и нечистых. Итак, тело Господа через учение апостолов помещается на покой в пустом гробе, заново высеченном в скале. Иными словами, их учение ввело Христа в огрубевшее сердце язычников, бывшее нетронутым, пустым и не проницаемым для страха Божьего. А поскольку Он один в состоянии проникнуть в наши сердца, то к двери гроба привален был камень: как никто до Него не был явлен как автор Божественного познания, так никто не будет и после Него.
Мф. 28: 9. Когда же шли они возвестить ученикам Его, и се Иисус встретил их и сказал: радуйтесь! И они, приступив, ухватились за ноги Его и поклонились Ему.
То, что сначала женщины видят Господа, что Он приветствует их, что они поклоняются Ему и что Он повелевает им принести благую весть апостолам, переворачивает устоявшийся от начала мира порядок. Род, через который смерть вошла в мир, теперь становится первым, которому дается принять славу, видение, плод и весть воскресения. Стражи, все видевшие, отвергли славу воскресения тем, что вступили в заговор, чтобы солгать, будто тело Христа украли (См. Мф. 28: 12-13). Свое замалчивание воскресения они продали за почести и удовольствия сего мира, ибо почести его выражаются в деньгах.
ОТ МАРКА СВЯТОЕ БЛАГОВЕСТВОВАНИЕ[47]
Мк. 10: 17-18. Когда выходил Он в путь, подбежал некто, пал пред Ним на колени и спросил Его: Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог.
Юноша, ставший невежественным от соблюдения закона, не знающий, что во Христе закон исполнился (Ср. Рим. 10: 4; Гал. 3: 13), считающий, будто он оправдан делами (Ср. Рим. 4: 5; Гал. 2: 16), не понимающий, что Он пришел к заблудшим овцам дома Израилева (Ср. Мф. 10: 6; Мф. 15: 24) и что невозможно законом спасти верующих, кроме как посредством их оправдания (Ср. Деян. 13: 39; Рим. 3: 20; Гал. 2: 16), – он, подобно учителю закона, спрашивает Господина закона, Единородного Бога. По этой причине Господь, которого спросили, как если бы Он был одним из учителей закона, отверг столь поддельное понимание веры и ответил: «Что ты называешь Меня благим?» (Ср. Лк. 18: 19) И чтобы показать, как следует понимать Его благость и как говорить о ней, Он добавил: «Никто не благ, как только один Бог» (Ср. Лк. 18: 19), не отвергая тем самым такого определения, если бы оно было адресовано Ему как Богу.
Не может быть Бога от Бога, если по рождению Своему Он не имеет той же природы, что и Бог. Но и неизменное единство живой Божественной природы не разделяется при рождении живой природы Сына (Ср. Ин. 1: 1-15; Гал. 4: 4). Еретики, которые прикрываются спасительным исповеданием веры евангельской, пытаются исказить истину (Ср:. 2 Пет. 2: 1-3). Излагая по-своему слова, сказанные по иному поводу и с иными намерениями, они крадут у Сына Его природное единство с Отцом[48].
46
Полотно, на котором всякие виды животных являются Петру в видении (Деян. 10:01-12), символизирует, согласно Иларию, Церковь, вбирающую в себя людей разных рас и условий. По аналогии плащаница, которой обвит Иисус, также является символом Церкви.
48
В книге о Троице Иларий полемизирует с савеллианами и арианами, которые толковали это и другие схожие места в Евангелиях в качестве свидетельства о неравенстве Сына Отцу. Подробнее см., например, у: Е. P. Meyering,