Ин. 1: 2. Оно было в начале у Бога.
Но я трепещу от сказанного, и непривычная речь меня волнует.
Я слышу: И Богом было Слово, в то время как пророки возвестили о том, что Бог – един.
Но чтобы мой трепет не длился долее, разъясни таковое таинство, о мой рыбарь!
И ты сводишь к единому все – без поругания, без уничтожения, без времени.
Он говорит: Оно было в начале у Бога.
Поскольку Оно было в начале, Его не удерживает время.
Поскольку Оно было Богом, Оно не сводится к голосу.
Поскольку Оно у Бога, Оно нисколько не повреждается и не исчезает: ибо одно не уничтожается в другом, и возвещается, что Оно – у единого нерожденного Бога, От Которого – Сам единый Единородный Бог.
Сверх этого что Богу свойственно всегда быть нет ничего другого, способствующего пониманию Бога, помимо вечности, – но только с тем, что Бог всегда есть, всегда приходится сталкиваться. Что это и через Моисея было ознаменовано Богом, нам и по обычному разумению нельзя понять никак иначе, и Евангелия свидетельствуют о том, что это свойственно единородному Богу: что в начале было Слово, и что Оно было у Бога, и что был свет истинный, и что Единородный Бог пребывает в лоне Отчем, и что Иисус Христос над всем есть Бог. Стало быть, Он был и есть, ибо от Него есть Тот, Кто является вечно Сущим. А быть от Него, то есть быть от Отца, есть рождение. Быть же всегда от Того, Кто всегда есть, – есть вечное рождение, но рождение не от Себя, а от Вечного. От Вечного же не рождается ничего, кроме Вечного. Если же рожденное не вечно, то и отец, который дает начало, рождая, не вечен.
Ин. 1: 3. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.
Прирожден Тот, Кто не сотворен, и Сам Он рожден Нерожденным. Все через Него было сотворено – без исключения, и нет ничего, что осталось бы вне. Но пока мы не дерзаем говорить еще, или пока мы намереваемся сказать, смотри: «И без Него ничто не было сотворено». Ты назвал Творца, исповедав Сопутствующего. Ведь поскольку ничто без Него, я понимаю, что Он не один: ибо есть Один, через Кого, и Другой, «без Кого», и оба Они различаются как обозначение Того, Кто участвует и Того, Кто действует. Но у беспокоившегося о Творце, Который один прирожден, чтобы не было исключения из того, что ты назвал «всем», ты развеял страх словами: «И без Него не было сотворено ничто»[52].
Ин. 1: 4. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.
Стало быть, поскольку все через Него, приди-ка и расскажи, что не без Него начало быть[53]. То, что начало быть в Нем, есть жизнь. Поэтому не без Него то, что начало быть в Нем. Ибо то, что в Нем начало быть, также начало быть через Него. Ибо все сотворено через Него и в Нем. В Нем же сотворено, поскольку рождался Творец Бог. Но из этого также следует, что без Него ничто не начало быть, из того, что начало быть в Нем, ибо рождающийся Бог был жизнью, и Тот, Кто был жизнью, стал жизнью не после того, как был рожден: ибо в Нем нет такого разделения, чтобы одно было рождено, а другое Он восприял после того, как родился. Не разделены временем рождение и совершенство.
Но ничего без Него не начало быть из того, что в Нем начало быть: ибо жизнь есть в Том, в Ком они начали быть, и Бог, который рожден от Бога, стал Богом не после того, как был рожден, но уже, рождаясь, был Богом. Ибо, рождаясь, от Живущего Живой, от Истинного – Истинный, от Совершенного – Совершенный, Он рожден не без соизволения на Свое рождение, Свое рождение Он, надо понимать, почувствовал не позже, а уже тогда, когда рождался как Бог от Бога; понимал, что Он Бог.
Ин. 1: 14. И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца.
Сохраняется достоинство Божества: в том, что Слово стало плотью, пока Слово было плотью, Оно не потеряло из-за плоти свойства быть Словом, и не было перенесено в плоть, так, чтобы перестать быть Словом; но Слово стало плотию скорее, чтобы плоть начала быть тем, чем было Слово… Но Бог, не ведая изменения, став плотью, ничего не утратил из благ Своей сущности.
Ин. 1: 18. Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил.
Доверие естеству, казалось, недостаточно изъясняется именем, если не добавить, знаменуя исключительность, достоинство безотносительно к свойству. Ибо помимо того, что он назвал Его Сыном, он назвал Его также и Единородным, исключив тем самым подозрение в усыновлении, поскольку естество Единородного свидетельствовало об истинности имени.