Как ясно изложено в контексте (см. выше), эта притча имела цель - научить, что будущая судьба определяется фактором, как люди используют благоприятные возможности этой настоящей жизни. Иисус не рассуждал о состоянии человека при смерти или о времени получения награды и возмездия; Он просто вывел ясное различие между этой жизнью и последующей и показал [831] взаимоотношения между ними. Кроме того, истолковывать эту притчу как учение, что люди получают вознаграждение непосредственно при смерти - противоречит личному заявлению Иисуса, что «придет Сын Человеческий во славе Отца своего с ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его» (см. на Матф. 16:27; 25:31-41; ср. 1Кор. 15:51-55; 1Фес. 4:16, 17; Откр. 22:12; и т.д.). Это одно из наиболее важных правил истолкования этих образных выражений и повествований, которые должны быть поняты в отношении буквальных заявлений Священного Писания относительно истин, на которые они ссылаются. Даже те, которые пытаются втиснуть эту притчу в образец истолкования вопреки непосредственному контексту и общему направлению учений Христа, признают, что многие из подробностей притчи являются образными (см. на 22-26 ст.).
В таком случае может быть задан соответствующий вопрос: «почему Иисус ввел в притчу образные иллюстрации, которые не точно представляют истину, так ясно изложенную в других местах Священного Писания и особенно в Его личных буквальных заявлениях?» Ответ заключается в том, что Он встречался с людьми на уровне их личного понимания. Многие из слушателей, не имея на то ни малейшего доказательства или основания из Священного Писания ВЗ, верили в учение о сознательном состоянии человека, существующем между смертью и воскресением (см. НУХ 263). Эта ошибочная вера, не имеющая основания в Писаниях ВЗ, находилась в Иудейской литературе, написанной в период после Вавилонского плена (см. 83-102 стр.), и подобно многим другим традиционным верованиям-преданиям, во времена Христа стала частью Иудаизма (см. на Марк 7:7-13). В этой притче Иисус просто употребил популярное мнение, чтобы посредством него очень убедительно представить важный урок, который Он пытался насадить в умах своих слушателей. Можно также отметить, что в предшествующей притче о неправедном управителе Лук. 16:1-12, Иисус не похвалил и не одобрил курс действия нечестного управителя, хотя этот курс составляет главную часть повествования (см. на 8 ст.).
Даже современный Международный Критический Комментарий объясняет 22 ст. этой главы следующим образом: «Общий принцип, заключающийся в том, чтобы поддержать это блаженство и страдание после смерти -определяется поведением, предшествующим смерти, но подробности этой картины взяты из Иудейских верований, что касается положения душ в Шеоле (см. на Пр. 15:11), и не должны быть поняты, как подтверждающие эти верования».
Иногда внимание обращается на факт, что Иисус не заявил, что повествование о богаче и Лазаре является притчей, что, по крайней мере, явствует из сообщения Луки (даже один древний манускрипт [D] называет ее притчей), в то время как в других местах притчи обычно так и отмечены Матф. 13:3, 24, 33, 44, 45, 47. Но необходимо обратить внимание, что хотя Иисус обычно предварял притчу или заявлением, что это была притча, или выражением, что царство небесное было подобно личности или предмету, в особых случаях, когда Он продолжал рассказывать, Он не всегда поступал так (см. Лук. 15:8, 11; 16:1 для примеров). Этот факт является истинным и относительно различных притч ВЗ, таких как в Суд. 9:8-15 и 4Цар. 14:9, все же никто открыто не заявляет, что если эти притчи не отмечены как таковые, они должны быть понимаемы буквально. Ошибочность такого доказательства становится очевидной посредством простого чтения нескольких цитированных ссылок.
Иисус, несомненно, имел в виду, чтобы в этом «богатом человеке» фарисеи увидели самих себя и в несчастном опыте «богатого человека» Он желал изобразить их личную несчастную судьбу (см. на 14 ст.). Сравните этого «богатого человека» с богатым человеком из предшествующей притчи 1 ст. Перевод Греч, plousios, «богатый» в Вульгате посредством Латинского слова dives послужил к возникновению популярного предания, что богатый человек носил имя Дивес. Различные имена, встречающиеся в различных переводах, являются, вероятно, результатом взгляда, что если бедный человек в притче имел имя, богатый также должен иметь.