9 …построже… — Здесь не просто сравнительная степень (строже), а нечто вроде многократной формы сравнительной степени, переходящей в превосходную за счет постоянного повторения предписываемого действия. <…>
XXX
6 …тесноту… — слово, постоянно встречающееся в описаниях балов и раутов. Сутолока, давка, фр. la presse (см. коммент. к XXVIII, 7).
8—14 …ножки [фр. petits pieds]… — это начало знаменитого отступления о ножках (написанного в Одессе, начатого не ранее середины августа 1823 г.), одной из жемчужин романа. Тема развивается на протяжении пяти строф (XXX–XXXIV) и затем отзывается несколькими ностальгическими откликами:
гл. 1, LIX, 6–8 (поэт упоминает женские ножки, нарисованные пером на полях своих рукописей);
гл. 5, XIV, 6–7 (с чувственной нежностью Пушкин описывает, как в Татьянином сне башмачок с ножки героини увязает в снегу);
гл. 5, XL (подходя к описанию провинциального бала, автор вспоминает свое отступление в гл. 1, XXX–XXXIV, навеянное картиной бала в Петербурге);
гл. 7, L (Пушкин замыкает лирический круг воспоминанием о царстве Терпсихоры — спектакле, с которого все началось, в гл. 1, XX, когда порхающая Истомина предвосхитила отступление в гл. 1, XXX–XXXIV).
Ассоциативный оттенок русского слова ножки (вызывающего в воображении пару маленьких изящных ступней с высоким подъемом и стройными щиколотками) чуть-чуть нежнее, чем французское petits pieds; в нем нет тяжеловесности английского foot, означающего и крошечную ножку, и огромную ножищу; нет и приторности немецкого Füsschen.
Ни Овидий, ни Брантом, ни Казанова не были особо щедры или оригинальны в своем благосклонном мнении о женских ножках. Из более проникновенных французских поэтов можно процитировать Винсента Вуатюра, воспевшего «…deux pieds gentils et bien faits»[213] («Королеве Анне Австрийской» / Vincent Voiture, «A la reine Anne d'Autriche», 1644) и нескольких других; но в целом до эпохи романтизма (Гюго, Мюссе) с нежностью о petits pieds писали не слишком часто.
У Байрона в «Дон Жуане» (песнь 2, V и VI) есть банальное описание красавиц Кадиса: «…Одна лишь их походка заставляет колотиться ваше сердце…» и «…Слава Богу, я еще не придумал подходящую метафору…»
Английские перелагатели ЕО успеха здесь не добились: у прямолинейного Сполдинга здесь «три пары красивых ног женщин»; мисс Радин ударяется в энтомологию и обнаруживает «шесть милых ножек»; у Эльтона «три пары женственных ног» и «одна пара, которую я долго помнил»; а у мисс Дейч помимо «ножек» откуда-то берутся «прелестные конечности» и под биение ее сердца «две ножки бегут к своему возлюбленному».
Для нормального переводчика точная передача текста осложняется еще и тем, что Пушкин наряду с ласкательным ножки использует еще и нейтральную форму ноги (как в гл. 1, XXX, 10). Поскольку взятое вне контекста нога может означать как ступню, так и всю ногу, то в XXX, 10 можно увидеть образ именно длинных женских ног. Но чуть дальше, в строфе XXXIII, ноги означает явно ступни; это, а также платья того времени и росчерки пушкинского пера на полях рукописей убеждают нас, что речь идет о щиколотках, подъемах и пальчиках, а не о голенях, икрах и бедрах.
Ср. у П. П. «Разговор с Блэквудом, оригиналом» (Р. Р., «А Word with Blackwood in His Own Way») в «London Magazine and Review» (1 March 1825, p. 413–414):
«…любой, у кого есть хоть крупица вкуса или чувство пропорции, согласится, что ступни и щиколотки француженок неподражаемы. Вынужден признать правду: ступни британок, как правило, не вызывают особого восхищения… Даже в Лондоне вы сыщете лишь двух-трех искусников, способных изготовить дамскую туфлю».