До тех пор, пока я остаюсь производителем безделушек и трюков, я имею право на полную защиту и благословение наших Патентных законов. В тот момент, когда я вступаю в область фундаментальной науки, у меня нет никакой защиты. Я не могу сделать всеобщим достоянием Законы Природы, которые я открыл, не лишившись всех прав на финансовую выгоду от моего открытия!
Доктор Гудмен издал звук, как будто испугался какого-то чудовищного святотатства:
— Конечно, вы не можете запатентовать Закон Природы! Это немыслимо! Это то, что просто есть — для всех, чтобы все могли использовать.
— Прекрасно. Тогда пусть они им и пользуются.
Уже совсем стемнело, но они не включили свет. Единственное освещение исходило от зарева над городом. Из темноты у окна они услышали тихий смешок, и Дженнингс сказал:
— Если я правильно понимаю твой «Вулкан», и то, что ты говоришь, — ты предлагаешь, что бы была возможность запатентовать атом.
— Да, можно сказать и так, — задумчиво согласился Март. — Я хочу получить патент на атом.
— Вы смеетесь над нами, — сухо сказал Гудман. — На данный момент это, кажется, плохой шуткой. Правительство, безусловно, нуждается в вашей работе. Я уверен, вам было бы назначено надлежащее вознаграждение.
— Вы так думаете, да? Ну конечно, — лаборатория, два ассистента и семьдесят две сотни в год. Да я заработал почти сто тысяч на одной только ракете «Нэгла»! — Март повернулся и прошелся по комнате в порыве внезапного раздражения. В тусклом свете он смотрел прямо на ученого АЕС.
— Доктор Гудман, вы были первым, кто понял символику «Вулкана», но, похоже, вам очень трудно понять то, что я говорю. А я хочу, чтобы вы это поняли. Я хочу, чтобы это поняли и в лабораториях Комиссии по атомной энергии. Всякий раз, когда мое имя будет всплывать среди ваших коллег, я хочу, чтобы вы объясняли это правильно: Мартин Нэгл открыл некоторые из самых важных и основных Законов Природы, которые может в настоящее время постичь человек. Они имеют огромное значение для правительства, промышленности и вооруженных сил, но если Мартин Нэгл не сможет получить патент на свою работу и получить за нее надлежащее вознаграждение, он не будет делать ничего, кроме изготовления безделушек, гаджетов и трюков. И вы можете еще сказать им, что Мартин Нэгл не сошел с ума. Процитируйте меня всем. — Он взглянул на часы. — Прошу меня извинить, джентльмены, боюсь, мне и Берку придется вернуться в Клуб. Поскольку это наш нынешний источник дохода, мы должны помочь с вечерним наплывом.
Они вышли из комнаты. Потерявший дар речи от услышанного Гудман не промолвил больше ни слова, но Дженнингс подмигнул за спиной своего спутника и пожал руку Марту. — Держи со мной связь, — сказал он. — Я дам вам знать о реакции на Западе. Ты скоро вернешься в Нью-Йорк?
— Да, скоро. Здесь будет все катиться по накатанной колее и без нашего участия. Продано большое количество лицензий на «Вулкан» другим игорным центрам. Затем будет выпущена еще одну модель, которая будет конкурировать с автоматами для пинбола в барах и аптеках. В целом, я думаю, что это будет очень удачное устройство.
— Надеюсь! — горячо воскликнул Дженнингс. — Я очень на это надеюсь!
IV
К тому времени, как они вернулись в Нью-Йорк, телевизионщик Бэрд уже каким-то образом получил всю информацию об их делах и, самое удивительное, о выдвигаемых ими требованиях. Каким путем это произошло было не понятно. На этот раз это могло произойти через Гудмана, предположили они, но даже это казалось маловероятным. Во всяком случае, они узнали обо всем этом из выступления Бэрда по ТВ, когда обе семьи вместе ужинали в квартире Марта. Бэрд говорил и самодовольство было жирным шрифтом написано на его лице:
Наконец-то все прояснилось. Одна из самых поразительных новостей всех времен — это правда, стоящая за фантастическими предприятиями бывших правительственных ученых Мартина Нэгла и Кеннета Беркли. Теперь мы знаем, чего добиваются Мартин и Беркли! Вы, наверное, помните, что эти люди много месяцев назад уволились из секретных правительственных лабораторий, чтобы заняться производством игрушек. В последнее время они управляли игорным домом в Лас-Веге, штат Невада. Мой надежный информатор узнал, что целью этих двух является разрушение всей системы американского патентного права. И метод, который они выбирают для этого, — это неприкрытый шантаж! С самого образования Патентной системы наши суды свято охраняли Законы Природы, не давая им попасть в руки эгоистичных, монополистических интересов. При этой Системе страна технически процветала, и наши изобретатели и ученые были щедро вознаграждаемы ею. Теперь у нас есть вопиющая попытка уничтожить все это. Эти два человека, вопреки традициям всех великих ученых, отказываются раскрывать обществу, открытый ими новый закон природы, а возможно и не один. Они требуют себе монополию на использование этих законов. Я не знаю, каков будет исход этого спора, но я уверен, что наши суды не позволят такому наглому нападению увенчаться успехом. Наша патентная система должна быть защищена и сохранена в неприкосновенности, чтобы обеспечить изобретателям их справедливые права на плоды их труда и в то же время защитить от монопольной эксплуатации открытых Законов Природы. Действительно, печально быть свидетелем морального падения двух таких гениальных людей, как Мартин Нэгл и Кеннет Беркли. Это гениальные люди. Весь мир науки признает, что это так. Гениальность принципов, на основе которых работают их игрушки и игровые автоматы, признана. Мы искренне надеемся, что они пересмотрят эти фантастические требования и вернутся в лаборатории, где они так необходимы для обороны нашей страны.