— Я не использовал слово «монополия», — сказал Март. — Я сказал вознаграждение. В случае…
— Ну что ж, доктор Нэгл. Вы говорите «вознаграждение». Хорошо, мы будем использовать слово «вознаграждение». Но сразу же очевидно, что если вы хотите поставить величину вознаграждения прямо пропорционально величине открытия, быстро возникает момент, когда вознаграждение за открытие достигнет такой гигантской суммы, что будет нелепо позволять одному человеку контролировать или реализовывать вознаграждение. Вы не согласны с тем, что это так, доктор Нэгл?
Март пожал плечами, улыбнулся и ничего не сказал. Он взглянул на часы на запястье, надеясь, что не ошибся в оценке времени, которым располагал, — ведь этой передаче было отведено строго определенное время.
Бэрд сделал паузу, ожидая, что Март начнет отвечать, и его можно будет опять прервать и попытаться запутать. Но Март молчал.
— Не могли бы вы тогда рассказать нашей аудитории, как именно вы рассматриваете свои собственные нынешние спорные открытия в свете нашей нынешней Патентной системы?
— Я так и сделаю, — спокойно сказал Март, — если вы позволите мне закончить объяснения, не прерывая меня, прежде чем я закончу. Если меня снова прервут, я позволю аудитории самой принять решение о том, почему мне не дают излагать свою точку зрения.
Лицо Бэрда побагровело, и казалось, что он вот-вот взорвется. Но он взглянул на вездесущие камеры и сдержался от оскорблений. Март медленно выдохнул, он выбрал правильную линию поведения. Камеры были его союзниками — они могли держать Бэрда в узде, они сдерживали ярость комментатора и не позволяли тому прервать его сейчас.
Спрятав от взгляда камеры свое лицо с губами, вытянувшимися в нитку, и горящими от ненависти глазами, направленными на Марта, Бэрд выдавил из себя:
— Пожалуйста, продолжайте, доктор Нэгл.
Март, глядя прямо в камеру, начал:
— Мы построили нашу нацию на принципе, среди прочих, справедливого вознаграждения за добросовестный труд. Правильность этого принципа можно довольно легко определить, сравнив наше общество с теми, которые основаны на других принципах, которые требуют, чтобы и человек, и его труд принадлежали обществу. В начале наши трудовые принципы работали замечательно. Человек застолбил ферму, выращивал урожай и торговал с соседями. Впоследствии экономические условия изменились, появилось так много видов деятельности, что стало трудно оценивать справедливость вознаграждения труда одного с точки зрения другого.
Как оценить труд человека, который изобрел машину, чтобы облегчить жизнь своего ближнего и свою? Сколько ему следует заплатить за такое изобретение? Как только машина создана, когда секреты ее раскрыты, любой человек мог сделать ее для себя. И человек ее придумавший не получал никакой награды за дни, проведенные в размышлениях и творчестве.
Человек, который изобрел, сделал это, потому что он любил изобретать, потому что любил этот вид труда, так же, как фермер любит труд на земле. Но даже изобретатели должны питаться и обеспечивать свои семьи. Как могли фермеры, как общественная группа, должным образом отплатить изобретателю за его творение? Пытаясь справедливо обеспечить этих людей, общество издало законы, предоставляющие изобретателю ограниченную монополию на использование его открытия. Это должно быть его наградой и вознаграждением.
При эксплуатации ресурсов земли мы следовали тому же плану. Человеку была предоставлена земля, которую он застолбил. Ему было разрешено добывать и продавать минералы и нефть, найденные на этом участке, для собственной выгоды. Нигде и никогда в нашей стране не оспаривалось право эксплуатировать и получать прибыль от того, что открывает человек, за исключением одной области. — Это область науки, где человеком исследуются принципы и законы, на основе которых функционирует мир природы. Домохозяйка может сколотить состояние, разработав упрощенный метод очистки семейной сантехники. Человек, открывший силы, которые скрепляют строительные блоки Вселенной, ничего от этого не получает.
Утверждают, что трепет открытия — это вся награда, в которой нуждается и которой жаждет такой человек. Это глупое утверждение. Мы живем в реальном мире, ученым нужно есть, одеваться, жить в нормальных условиях и знать что их семьи не пропадут в случай чего. Нынешняя система делает возможным домохозяйкам и гаражным механикам сколачивать состояния за несколько недель работы в подвале или гараже, но не позволяет достойно вознаградить человека, который откроет основную тайну Вселенной.