Принцип «хватай, что дают» достиг апогея во второй половине 80-х, когда возник дефицит идеалов, которые могли бы объединить людей эффективнее, чем батон колбасы. Свою роль в этом сыграл телевизор, породивший социальный аутизм и окончательно разрушивший традиционную для нашего сознания коллективистскую модель. И в наступившую следом эпоху всеобщей дезориентации и умирания государства народ уже не могли спасти ни колхозные рынки, ни хозяйство, ни даже лес. Воля - уже не впервые в российской истории - победила свободу.
Дмитрий Быков
Рукопись продать
Русские литераторы всегда были успешными бизнесменами
Одно из самых распространенных заблуждений, старательно культивируемых всякого рода посредниками и спекулянтами, - миф об априорной литераторской неспособности наладить какой-либо внятный бизнес и заработать на пропитание.
Стоит писателю начать что-нибудь писать, как на него наваливается толпа добровольных помощников: сами же вы ничего не сумеете, верно? А мы сумеем! Стоит журналисту придумать идею неплохого журнала, как десять пиарщиков и двадцать маркетологов начинают ему объяснять: что вы, куда вы, это совсем не то, что нужно нашему читателю! Мы только что исследовали нашего читателя с помощью маркетинговых нанотехнологий и стопроцентно вас уверяем: ему интересно только про тест-драйв новой «ауди» в исполнении суперзвезды мегасериала «Уборная сила». А ваше мнение его не волнует, потому что он сам может составить мнение обо всем на свете - ведь у него есть наладонник! Понимаете, наладонник! Человек с наладонником и без вас знает, что ему думать: вы ему факты давайте и экспертные оценки подгоняйте. Мы должны окупаться за счет рекламы, реклама в основном адресована среднему классу, а у среднего класса внутри такое зыбкое болото, такой ужас и комплексы, что надо его постоянно облизывать. Вот и облизывайте: факты выкладывайте, а мнения оставляйте при себе.
Кинематографист ничего не стоит без продюсера, потому что не умеет творец искать деньги на свое кино! Не умеет по определению! Музыкант ничего не сделает без менеджера, кто-то же должен договариваться о гастролях! Художник беспомощен без галериста, потому что это галерист сегодня знает, что модно, а что нет. А художник только творит, и хорошо еще, если может сварить себе сосиску. А то ведь и сосиску не сварит, и будет инсталляция «Пожар на кухне».
На самом деле перед нами одна из форм цензуры, прикрытая, понятное дело, заботой о финансовой стороне творчества - как обычная цензура прикрыта фальшивой, фарисейской заботой о нравственности: люди, которые абсолютно не умеют себя вести и сплошь и рядом беззастенчиво лгут, решают за все общество, что ему можно и что нельзя смотреть по телевизору. Какого рода цензоры были у русской литературы в позапрошлом веке, в период ее расцвета, легко судить по светлому образу Михаила Лонгинова, жесточайшим образом искоренявшего любой намек на вольность (эротическую или политическую) во вверенных ему текстах, а в свободное время сочинявшего такие, например, перлы: «Стихи пишу я не для дам, все больше о пизде и хуе. Я их в цензуру не отдам, а напечатаю в Карлсруэ». Этот же Лонгинов был известен звериной ненавистью к дарвинизму, блестяще подтверждавшей теорию Дарвина. При этом он был милейший человек, и двойные стандарты ничуть его не портили. Просто по умолчанию в России считалось, что цензор и должен быть милейшим человеком - надо же как-то компенсировать профессию.
Так у нас и получилась страна развратных цензоров, преступных надзирателей, ничего не умеющих начальников, бездарных посредников и бесправных творцов - страна, в которой хорошо всем кроме тех немногих, кто что-нибудь умеет.