Выбрать главу

В современной истории, пожалуй, нет аналогов такого «переигрывания» войны всего через три года после окончания «предыдущей серии». Тут, конечно, радикалы-ваххабиты нам сильно помогли. Они чрезвычайно переоценили степень своего влияния на Северном Кавказе и, видимо, даже не рассматривали возможность сопротивления ни со стороны населения Дагестана, ни со стороны российской армии, когда начали в августе 1999 года вторжение в соседнюю республику.

Безусловно, Россию в тот момент спасли дагестанцы. Если бы они просто остались нейтрально-равнодушными (не говоря уж о варианте поддержки боевиков), ситуация мгновенно стала бы катастрофической. Но они оказали активное вооруженное сопротивление агрессии. В чем-то жители Дагестана, пусть и в гораздо меньших масштабах, повторили подвиг солдат и офицеров 41-го, которые своим сопротивлением показали, что краха не будет, а будет война. Дагестанцы дали остальным россиянам возможность понять, что мы стали жертвой агрессии, коей надо сопротивляться. Это кардинально изменило психологическое отношение к войне в обществе, что позволило армии воевать без оглядки.

Боевики совершили и вторую грубую ошибку. Они не осознали, что отношение россиян к войне изменилось, и ожидали их очередного слома, да еще и поддержки Запада. Поэтому они начали вести против российской армии классическую войну (армия против армии), пытаясь удерживать территорию. В такой войне они не имели шансов хотя бы из-за абсолютного превосходства ВС РФ в воздухе и подавляющего превосходства в наземной технике. Запад, в общем, не обманул ожидания ичкерийских вождей, но вот в российском обществе никакого слома не произошло. Это позволило государственному руководству игнорировать мнение Запада (как сказал в ноябре 1999 года в Стамбуле Борис Ельцин, «вы не имеете права критиковать Россию за Чечню»).

В итоге боевики понесли огромные потери. К марту 2000 года российские войска заняли всю территорию Чечни, после чего выяснилось, что у противника почти не осталось ресурсов для ведения полноценной партизанской войны. Такая война с атаками относительно больших бандгрупп на колонны и объекты федеральных сил длилась потом всего несколько месяцев, до осени 2000 года. После этого противник иссяк. Он перешел к войне диверсионно-террористическими методами, для которой много ресурсов не нужно и которая может идти десятилетиями. Тем не менее к сегодняшнему дню иссякла и она.

Российская армия одержала победу, прецедентов которой в современной истории нет. Она выиграла войну, которую по всем параметрам должна была проиграть, причем обошлась без геноцида и депортаций.

Сегодня американские месячные потери в Ираке превышают наши годовые потери в Чечне. США с 2003 года потеряли в Ираке 15 самолетов и около 100 вертолетов, мы в Чечне с 1999 года - 8 самолетов и около 60 вертолетов. Причем если наши потери в Чечне в людях и технике год от года неуклонно снижались, то американские потери в Ираке, наоборот, медленно, но неуклонно растут. То есть по крайней мере в противопартизанской войне ВС РФ эффективнее ВС США. Да и мирных жителей в Ираке уже погибло в разы больше, чем в Чечне за обе войны, причем там все еще впереди.

Как замечают скептики, значительная часть чеченских боевиков сегодня служат в кадыровских формированиях, которые в любой момент могут вновь повернуть оружие против нас, значит, и о победе говорить нельзя. Возражения эти, безусловно, имеют под собой почву. Но, во-первых, в таком развитии событий, если оно случится, будет виновата не армия, а политическое руководство. Во-вторых, именно военное поражение, ставшее очевидным, заставило многих боевиков «сменить флаг» (это был единственный способ избежать гибели, тюрьмы или эмиграции). В-третьих, нельзя не видеть того факта, что Рамзан Кадыров с большим удовольствием ощущает себя частью российского политического истеблишмента. Ему это несравненно приятнее, чем бегать по горам, ожидая неизбежной и, вернее всего, достаточно скорой встречи с Дудаевым, Масхадовым, Яндарбиевым, Басаевым, Гелаевым. А ведь какие были мощные фигуры! И нет уже никого.

* СОСЕДСТВО *