В чистой и просторной кухне был накрыт раздвижной стол Наташи. На нём появились приготовленные на скорую руку блюда, бутерброды, бутылка вина от Феликса и торт к чаю от Миши, который он купил, мотнувшись в соседний магазин, заняв деньги у Риты, пока готовился ужин. Саша поставил на стол бутылку водки из неприкосновенных запасов и все дружно сели за стол ужинать. Когда была налита первая рюмка, Милена сказала.
– Спасибо, дорогие мои соседи. Спасибо не за добавившиеся метры в кухне… Нет… Спасибо, что вы все такие …. Вот!!! Говорить слова со сцены легче, чем за столом. Так и боюсь, что меня заподозрят в неискренности, в игре. Короче, спасибо вам! Я рада, что жизнь подарила мне таких замечательных соседей! За вас!– И женщина выпила залпом налитое в бокал вино.
За столом прошла волна возбуждения. Все говорили наперебой, что так и должно быть, что люди должны любить друг друга и помогать, что коммунальная квартира это не обязательно ссоры и склоки.
– Интересно, кто жил в этой большой квартире, когда она была не коммуналкой . – Спросила раскрасневшаяся Наташа. – Наверное, какие-то князья или купцы.
Милена и Феликс переглянулись.
– Это была квартира наших родителей. – Тихо произнёс Феликс. – Отец был создателем первого театра в нашем городе. Он приехал из столицы с выпускниками своего курса театрального института, и создали театр. Со временем он стал лучшим театром, среди провинциальных. Эта квартира была ему выделена , как руководителю областного театра. Тут родились мы с Леной после войны. Наша семья жила в этой квартире одна до самой войны. Но после , когда люди вернулись из эвакуации , а многие дома оказались разрушенными, родители оставили себе две комнаты, а в остальные вселились ваши предки. Вот так мы стали потенциальными соседями.
Феликс улыбнулся, что было само по себе удивительным, не говоря уже о такой длинной речи. Он был человеком необщительным, немногословным. Рано оставшись вдовцом, он и Милена Львовна вырастили его дочку, которая работала переводчиком, влюбилась в англичанина, вышла замуж и жила теперь в Англии. А Феликс Львович работал, как и прежде, редактором областной газеты, опекал старшую сестру и жил в гармонии в своём закрытом мирке.
– Милена Львовна, а Вы были артисткой ? – спросил Миша.
Он вселился в квартиру своей , ныне покойной, бабки, позже меня и ничего не знал про соседей.
– Да , была! – С вызовом сказала захмелевшая старушка.– Не всю же жизнь я была старой кошёлкой. Правда, недолго была. Большого таланта во мне не обнаружилось. А быть на вторых ролях дочке директора театра не пристало. Да и та история ускорила мой уход из профессии.
– Какая история? – Спросила я.
Милена Львовна посмотрела на Феликса. Тот пожал плечами. Все стали просить рассказать эту историю. И Милена сдалась.
– Хорошо. Давайте уберём со стола. Я заварю чай и под тортик расскажу вам историю своего морального падения. – Она улыбнулась и стала заваривать чай. А мы дружно убрали со стола , перемыли посуду, расставили чашки и порезали торт. Маленькой Глашеньке стало скучно в комнате одной, куда она была отправлена после того как поужинала, и она присоединилась к чаепитию. Её весёлый щебет вносил неповторимый колорит семейственности, тепла и уюта. Когда чай был разлит по чашкам, настало время рассказа Милены Львовны.
– Как я говорила, таланта большого мне Бог не дал , как впрочем, и ума. Дочка директора театра , играла роли второго плана и из-за принципиальности отца не могла выбиться в ведущие актрисы. А тут ещё любовь накрыла с головой. Перевёлся к нам из столичного театра артист – красавец мужчина и, как оказалось,– ловелас первостатейный. А я , дура молодая, влюбчивая. Вот и заарканил он меня , стали мы любовниками. Однажды на сцене шепчет мне на ушко, что в антракте ждёт меня в своей гримёрке . Ну, я и пришла, антракт пролетел очень быстро. Стук в двери, его зовут на сцену. Он убегает, а я должна была выйти незаметно чуть позже. На сцену мне надо было выходить ближе к концу спектакля. Он уходит, а администратор закрывает гримёрку на ключ, так как мой любовник раньше устроил истерику, « что по его гримёрке шастают все кому ни лень и могут пропасть его вещи». Ещё та зануда был, упокой, Господи, его душу!.... Сижу закрытая и плачу – отец убьёт, если не выйду на сцену вовремя, а если узнает, почему не вышла – убьёт два раза! Ведь любовник был женат и имел двоих детей.