— Я долго ждал этого момента, — откровенно, с чувством произнёс он.
— Какого? — еле слышно спросила Света.
— Украсть Золушку с бала.
Сумерки постепенно густели, и казалось, что ты попадал в сиреневую дымку, где совсем не было видно на расстоянии вытянутой руки, только загоравшиеся фонари рассеивали эту иллюзию.
Галя возвращалась из Публичной библиотеки по Пушкинской, оживлённая улица сейчас казалась погружённой в сырое марево огней фонарей и машин.
Девушка смотрела себе под ноги, думая, как ни странно, совсем не о себе. Она была озабочена своей подругой — Леной.
Молодая женщина в марте узнала, что ждёт ребёнка, но вместо радости испытала шок, а теперь её поглощал страх, потому что Денис вряд ли захотел бы даже говорить об этом. Лена не знала, что ей делать и как жить дальше. Она лгала ему, оттягивая момент правды, и Гале было её искренне жаль, потому что тоже была уверена — Денис не захочет такой ответственности, как ребёнок.
Несмотря на то, что в последнее время он посерьёзнел, всё это как будто было зыбко и не по-настоящему. Галя считала, что Денису нужно сказать и попросить хотя бы материальной помощи, ведь Лена, потеряв Лёшу, никогда не пойдёт на то, чтобы избавиться от ребёнка.
Погрузившись в эти невесёлые мысли, девушка смотрела под ноги и не впервые ей пришла в голову мысль, что свои собственные проблемы жалки и надуманны.
Вдруг кто-то справа на широких кованых лавочках полукругом громко рассмеялся. Она вскинула голову и увидела в тонких тенях акаций несколько человек, молодых парней и девушек. Один, самый высокий, пятился от них, что-то говоря и шутливо вскидывая руки. Как раз в этот самый момент он налетел на Галю, которая не успела изменить свой курс.
Столкнувшись с хрупкой девушкой, он круто развернулся и попытался поймать её сумку с книгами, но не успел. Она шлёпнулась с глухим стуком на плитку тротуара.
— Извини, — вырвалось у него, тогда как его друзья покатились со смеху.
Гале бросился в глаза его разворот плеч, и что-то показалось знакомым. Выпрямившись и уже собравшись прошипеть «осторожно», она вдруг застыла. Над ней возвышался Филипп и со странной усмешкой смотрел на неё.
— Привет, — легко сказал он и подал ей сумку. — С учёбы?
— Да, — ответила она, вглядываясь в его совсем не знакомое лицо.
Он отпустил волосы, и теперь они пепельными волнами спускались на уши и вокруг лица. Фигура парня стала ещё заметнее — сильные мышцы и раздавшиеся плечи притягивали взгляд.
Не задерживая её, он снова повернулся к своим друзьям, как будто и не существовало раньше робкого парня.
— Фил, расскажи ещё раз, — услышала Галя довольный девичий голосок, когда уже стала отдаляться от компании.
Вся ситуация, поведение и вид друга настолько поразили её, что девушка двигалась сквозь сумерки и весенний туман, как во сне. Она не замечала многочисленных прохожих, слепящих фар машин и тускло светящихся светофоров — ухмылка Филиппа стояла перед глазами. Это был уже совсем другой парень, не тот, которого она сама бросила полгода назад. К ни го ед . нет
Придя домой, Галя долго сидела на постели, не в силах понять, что же больше всего её задело — вид Филиппа, его поведение или тот женский просительный голос, явно заинтересованный парнем.
Отчётливое чувство потери реальности появилось внутри. Ей показалось, что в этот самый момент происходит что-то серьёзное, меняющее навсегда её жизнь. Стало страшно, а вместе со страхом неожиданно пришло сожаление. Наверное, именно так и ощущалось взросление.
С того момента, как Лена была у врача, прошло больше месяца, и Денис всерьёз волновался за неё. Ей не стало лучше, приступы потери сознания и слабости возникали внезапно и пугали своей силой.
Врач поставила предварительный диагноз — вегетососудистая дистония, и лечение было скорее симптоматическим. Говорилось также и о депрессии после потери Лёши, но Дениса интересовали не термины, а то, что Лене было плохо.
Она замкнулась в себе ещё больше, чем раньше. Он злился, потому что не знал, как помочь ей и думал, что весна как-то улучшит её состояние.
Приходя домой, он находил Лену спящей, как будто все силы ушли из её тела. Потом они ужинали, но он видел, как ей безрадостно.
Несколько раз она даже плакала, крепко стиснув его и прижавшись щекой к груди. Денис чувствовал тревогу, успокаивал Лену, но не мог избавиться от мысли, что она чего-то не договаривает.
В пятницу он заканчивал позже, с ребятами хотелось разгрузить выходные и в субботу уйти пораньше. Войдя на кухню, в нос ударил запах жарящегося лука, и возле одного из столов Денис увидел готовящую Галю. Она делала зажарку с грибами и обернулась, услышав его шаги.
Он остановился и многозначительно оглядел её осунувшееся, с фиолетовыми синяками вокруг глаз, лицо. Она невесело улыбнулась и спросила: — Привет, как дела?
— Хотел с тобой поговорить, сможешь?
Она кивнула, удивившись и не успев скрыть этого.
— Ладно.
— Давай через час на улице, — предложил он.
— Хорошо, выйду.
Девушка продолжила готовить и вскоре ушла к себе в комнату, а Денис успел убедиться, что Лена снова спит, уютно закутавшись в плед, поджав голые ноги. Он не стал её будить, сел в кресло, откинувшись на спинку и долго смотрел на безмятежное бледное лицо молодой женщины, спящей глубоким и сладким сном.
Он не разрешал себе раздражаться и ругаться с ней, как только понял, что у неё серьёзные проблемы со здоровьем. И, казалось бы, она лечилась и обследовалась, и делала всё правильно, но чутьё подсказывало ему — этого не достаточно.
Имя её болезни, скорее всего, горе. Время — лечит, Денис был уверен, и хотел помочь.
Ветер был слишком резок для апреля и, выйдя на улицу, пришлось надеть тёплую куртку. Спрятав кончик сигареты в руку, мужчина прикрыл глаза.
Неспокойно было на душе, муторно, будто со дна поднимались все страхи и сомнения. Отношения с Леной казались сейчас запутанным клубком, но желания разрубить его и прекратить всё, не было. Она по-прежнему казалась ему той несчастной девочкой, которую хотелось сделать счастливой. Постепенно эта цель вытеснила необъяснимые чувства, которые Лена будила. Быть может, та теплота внутри и называласьблизостью.
Он прождал минут пятнадцать и успел поздороваться с возвращавшимися с работы соседями, прежде чем вышла Галя. Она казалась неестественно белой в свете неяркой лампочки над дверью подъезда, вокруг глаз залегли глубокие тени.
Запахнув на груди тёмно-синюю куртку, девушка бросила на Дениса настороженный взгляд, что он сразу заметил.
Они какое-то время молчали, вдыхая чистый прозрачный апрельский воздух, перемешанный восточным ветром. Медленно отойдя за освещённый круг, остановились.
— Лена болеет, — неуверенно и порывисто начал Денис. — Тебе она что-нибудь говорила?
Галя склонила голову на бок, снова прошив его этим странным внимательным взглядом.
— Конечно, — кивнула она.
Он посмотрел на нее в упор и вдруг понял, что она знает, зачем он её позвал. Значит, она в курсе чего-то такого, что не известно ему. Быть может, чего-то страшного.
От этой внезапной мысли Денис почувствовал, как сжало горло, и сигаретный дым обхватил его горьким облаком. Он попробовал откашляться, выступили слёзы.
— Я подумал, что мне она многого не говорит. Не знаю, почему, наверное, не доверяет. Знаю, это моя проблема, но…
— Ты хочешь, чтобы сказала я? — перебила его Галя, и в её тоне не было ничего дружеского.
— Я подумал, что ты поможешь.
Он сейчас был так встревожен, что на холодном ветру даже прошиб пот.
— О таких вещах говорит сама женщина, — смутилась Галя, отводя взгляд. Ей стало жаль Дениса. И спокойно за Лену. Ничего плохого он никогда ей не сделает и не обидит, потому что любит. В одну секунду девушка увидела это на его встревоженном лице.
— Она не говорит, а я устал додумывать, чего она боится, — нервно сказал Денис и выкинул сильным щелчком тлевший окурок, искрами рассыпавшийся в ночи.