====== 13. Одержимость Робина. Монсеньор-экзорцист. ======
-Йоптваю! Ты чего творишь, маньяк озабоченный! Прекрати немедленно, я же сейчас свалюсь!
Но невьебенный по жизни, да ещё ко всему на данный момент вдрын пьяный Робин шуровал во всю, застукав любимую за штукатуркой отвалившегося куска стены. Перепуганная до смерти Джерри даже стонать не могла, вытянувшись в струнку и вцепившись в верхнюю перекладину стремянки, пока этот озабоченный маньяк орудовал у неё под подолом. Из противоположной стены высунулась обалделая рожа Беллема. Глаза формой и размером напоминают блюдца.
Джерри свела зенки на переносице и только открывала и закрывала рот, не в силах даже материться, судорожно вцепившись в перекладину. Да так крепко, что когда Робин попытался отодрать её от стремянки, стремянку пришлось прихватить с собой. На грохот и визги в комнату разъяренной слонихой влетела Лерка и бросилась спасать подругу. Элька помогала, ругаясь как сапожник, отдирать от подруги Робина, вцепившегося в Джерри клещом. Локсли рычал, огрызался и пытался укусить, а потом вдруг вытянулся и обмяк, глядя перед собой огромными пустыми глазами.
Она шмыгнула носом и безутешно расплакалась. Никто не знал, чем её утешить. Никто представления не имел, с чего добродушный и веселый Робин вдруг превратился в злобное и агрессивное огрызающееся животное. Бедняжка Джерри была так подавлена, что даже Беллем сочувственно уставился на неё и осторожно погладил призрачной пятерней по взлохмаченной шевелюре.
-Чем-то напоминает одержимость, которую наслала Лилит, -задумчиво произнёс шериф, глядя на запрокинутое лицо юноши, в котором не было никаких проблесков разума.-Гай, ты помнишь ту историю? Наш призрачный друг имел к ней непосредственное отношение.
Гизборн кивнул.
-А не помнишь, как именно они его вылечили?
-Это не поможет, – всхлипнула Джерри, не понимая головы. -Не поможет потому что мы не знаем, кто навел на него чары и что это вообще за магия такая!
Лерка с Элькой переглянулись.
-Занят значит, недобро сощурилась Элька. -Тут стало быть наш парень заколдованный, а этот хрен в красном пальто занят!
Джулия взглянула на угрюмые и злобные рожи и решила не рисковать последними мощами. Её сердце тоже было не каменным и страдания Джерри, хоть Хэлсберг ни за что не призналась бы даже самой себе, тронули его. Она выползла из комнаты, размышляя о том, что можно сделать. Уже в коридоре девушка едва не налетела на молодого мушкетера с кроткими глазами на нежном, почти девичьем лице.
-Пардон, мадемуазель, – извинился молодой человек.
(от MademoiselleHiver)
- Стойте! – Джулия схватила д‘Эрбле за локоть и как можно тише поинтересовалась: – Монсеньор у себя?
- Да, мадемуазель, только осторожно: леди Винтер сегодня не в духе… А что случилось?
- Ах, все потом, потом! Спасибо! – досадливо улыбнувшись, Хэлсберг толкнула дверь коммуналки и вышла на сверкающую лестничную клетку. В уголке стояли ведро и новенькая швабра. Одобрительно фыркнув, девушка ткнула пальцем в дверной звонок. Продолжительная трель заткнулась, едва только заспанная блондинка, не потрудившаяся даже закутаться в символический полупрозрачный халат, зло поинтересовалась:
- Что надо?
- Мне нужен его высокопреосвященство, – отчеканила уже привычно Джулия. – Он не занят?
- Нет, – миледи посторонилась, неистово зевнув. – Не понимаю, как можно так рано беспокоить меня по пустякам…
- Рано? Уже половина одиннадцатого утра, и никто не виноват, что вы, леди Анна, до сих пор спите! – с достоинством отрезала Хэлсберг, боком проходя в убранную, педантично заваленную бумагами и книгами гостиную. В двух противоположных креслах сидели месье де ла Фер, которого Джулия, если честно, недолюбливала, и месье д’Артаньян, которого она откровенно не терпела в отличие от двух его дружков – аристократичного, серьезного д‘Эрбле и веселого господина Валлона. В руках у каждого были длиннющие списки, из которых методично, по какому-то выверенному алгоритму вот уже неделю вычеркивались адреса и названия.
- Доброе утро, – буркнул более приветливый д’Артаньян, не отрываясь от ненавистной бумажной работы. Он сосредоточенно сопел, закусив кончик ручки. Де ла Фер даже не глянул в ее сторону, и Джулия отомстила тем, что наступила на только что законченное письмо острым каблучком пантуфли. Раздался жалобный хруст порванной бумаги, и Хэлсберг едва сдержала торжествующую улыбку.
- И вам того же, – отстраненно ответила она уже у двери, за которой проводила львиную долю своего дня. Постучав и не получив никакого ответа, Джулия вошла и тут же едва не полетела на развернутом длинном и, как оказалось, скользком свитке. В то время, как дю Валлон придерживал желающий свернуться конец, кардинал с маленькой лупой застыл над мелкой схемой кремлевских подвалов. Откуда в этой квартире берутся документы из засекреченных архивов КГБ, Хэлсберг могла только догадываться.
- Ваше высокопреосвященство, не отрываю? – обойдя внимательно все раскиданные по комнате листы – мало ли, очередной дневник Ленина, что уж там, – Джулия подошла к барону и встала около него.
- Не то что бы, мадемуазель, но… Поглядите сюда.
- Хорошо, но, вообще-то, я по делу, – девушка сняла с носа очки и протерла их замшевым платочком, извлеченным из кармана юбки. – Что надо посмотреть?
- Вот, – тонкий палец указал на особо маленькую схему, в которую «художник» умудрился втиснуть аж пять комнат и подписать их, чтоб ему икнулось. – Посмотрите, как называется третья комната?
- Это вот эта точечка в углу? Вы издеваетесь, – возмутилась Хэлсберг, но послушно прищурилась. – Вижу буквы «А», «М», «З», «Ы», «И» или «Й», «Ф» и «Н». Ну и что? Это Алмазный фонд, судя по всему… А зачем он вам?
- Надо, – лаконично ответил Ришелье и занес еще одну пометку на лист А3, где, судя по всему, находилась перечерченнная схема. – Что вы хотели?
- Можно без месье дю Валлона? Просто я по поводу серьезному…
- Ва…
- Да ухожу, ухожу, – мушкетер отпустил конец свитка, мгновенно свернувшегося, и, не щадя валяющихся на полу бумаг, вышел.
- Что у вас опять случилось? – обреченно вздохнул кардинал, опираясь на незаваленный край стола. Книга рядом опасно заколебалась, и Джулия отодвинула ее вглубь от греха подальше.
- Что-что, как всегда, Содом и Гоморра. В прямом смысле этого слова. Я Заррину не понимаю от слова совсем. То Локсли ее кинул, ей плохо, то он ее домогается, ей плохо. Хоть бы определилась…
- А я-то тут при чем?
- А они, – Джулия выделила это слово, – убеждены, что он одержим, и просят вас помочь.
- Повторяю – я-то тут причем? У меня нет диплома экзорциста, и тем более, у них есть де Рено. Я не собираюсь тратить на девчонку свое время.
- Ну, пожалуйста, – Хэлсберг закусила губу и понизила тон. – Вы же знаете, что я не в почете у всей еб… простите… чокнутой шарашки, и поэтому веду все переговоры с чертовым аббатом. И как он ко мне относится, вы тоже знаете…
- И что это меняет?
- Хотите, я перед вами на колени стану, монсеньор? Они же меня убьют… – в голосе Джулии послышались умоляющие нотки.
- Они вас уже три раза убивали, вы живее всех живых, и не надо мне вешать лапшу на уши…
Не успел министр закончить фразу, в кабинет влетел растрепанный д‘Эрбле. Мушкетерский плащ на нем сбился, и кто-то явно пытался придушить его кружевным воротником. Джулия и кардинал как по команде приподняли брови.
- Я же сказала, надо утихомиривать Заррину. Если попало Арамису, попадет и мне, а может, даже и вам, – девушка подчеркнуто холодно рассматривала ногти.