– Тогда бегом к бабе Дусе, – трагически сказал сосед. – Она даст. Даст, старуха! Даст…
Минуты через две Клюев вернулся с молотком и застал соседа в ином положении, чем до ухода: тот лежал на кровати и неотрывно глядел на потолок.
– Теперь назад его неси, юный, – проговорил он, покосившись на инструмент. – Неси его назад к чертовой матери. Вон его из моей комнаты! Я передумал… Два года надрывался… Два года копил… Жизнь тратил, силы, энергию. Жалко!
Вот тут-то Клюев и вспомнил, что знает, сколько денег в глиняной свинье. Там ровно шестьдесят два рубля 20 копеек. Как раз на билет до Италии. А может, и до Страны Теплых Грез. Туда! Чтобы жить в огромном коммунальном мире было еще теплее, еще удачней!
Но тайны своей не открыл. Хватило того, что ее знал. Или казалось, что знает. Тем более что мама ему говорила: «Не всем же в другие страны ездить. И у нас здесь тоже люди живут. Одни из них поют, другие деньги копят, а третьи изобретают бумагу и порох…»
Пособие по воздухоплаванию
Эта книга так и называлась: «Пособие по воздухоплаванию». Но так как это было слишком давно, то в силу мало известных причин, она со временем превратилась совсем в другое пособие.
А Клюев немного подрос, хотя по своему пронзительному любопытству все тот же: огромные глаза и бескозырка с надписью «Речной флот».
Нашел он эту книгу в чулане, где в пыли и сумраке находилось все, что душе угодно, а что не угодно не находилось. Так что это была достаточно старая книга, которая пришлась ему по душе. Да и была она напечатана неизвестно где и неизвестно кем. Он же при попадании в чулан не сразу сообразил, как он в нем оказался. Так это и осталось для него загадкой, о которой спустя много лет он мог сказать: «Так, наверное, получилось». А мог не сказать.
Несколько дней он приходил в чулан, но книгу не открывал: дела другие были с другими старыми вещами и все такие же неотложные, как и его попытки привести в действие бездействующий механизм с рычагами и зубчатыми колесами. А после того, как этот механизм перестал окончательно действовать, он из чулана хотел уйти из-за потери к нему интереса, но увидел книгу. Читать он уже немного умел, поэтому прочитал: «Пособие по воздухоплаванию». И тут же ощутил непреодолимое желание ее открыть. И открыл. И увидел в ней много картинок. Эти картинки были не такие образные и талантливые, как его деревянный конь с оторванным ухом, но зато отражали все знаменитые попытки человечества научиться летать.
Их оказалось от 150 до 200 штук, если хорошо уметь считать. А если хорошо считать не уметь, то, наверное, столько же.
По-настоящему ему понравились все, но в особенной степени одна. На этой картинке некий мужчина с крыльями, привязанными прямо к пиджаку, пытался вылететь из окна большого пятиэтажного дома.
Честное, круглое лицо воздухоплавателя, его выходной серый пиджак с расческой в нагрудном кармане и сложенные на груди руки напомнили кого-то из соседей, вполне готового к полетам над городом.
Клюев летать не умел. Во сне, как другие дети, летать он, конечно, умел, но всякий раз с первыми лучами солнца оказывался в своей кровати за шкафом и не сразу понимал эффекта приземления. Только что парил в воздухе, неподалеку от звезд, а теперь уже не парит. Лишь что-то неясное, но сладостное и необычное, напоминало ему о тех огнях, которые он видел внизу, а также о тех, которые были наверху…
Поэтому наяву он открывал найденное «Пособие» и водил пальцем по нравившейся ему картинке. От этого мужчина на ней оживал и начинал махать крыльями, пытаясь вылететь из окна большого пятиэтажного дома. Но почему-то не вылетал. Должно быть, потому, что люди, стоявшие внизу, на трамвайной остановке, все дружно задирали головы и показывали пальцами вверх. Они снизу кричали:
– Не стоит, мужик! Завязывай махать! Об асфальт разобьешься!
Событие необычное не происходило. Вместо него со звоном подходил трамвай. Кричавшие срывались с места, дружно садились в трамвай и на нем уезжали, а мужчина возвращался в комнату. Там он отвязывал крылья, ставил их аккуратно перьями к стенке шкафа, затем снимал пиджак и садился за стол читать свежую газету.
Еще немного потерев пальцем картинку, Клюев оставлял в покое несостоявшегося воздухоплавателя и шел смотреть, как сосед и писатель, Петр Павлович Бочкин, жарит в кухне яичницу.
Сосед приветствовал его своим обычным возгласом: «А-а! Вот и юный хозяин страны!» После чего тупой стороной ножа разбивал третье по счету куриное яйцо с синим клеймом «II сорт» и ловко выплескивал его содержимое на горячую сковородку. Проследив за этим «фокусом с яйцом», Клюев приветствовал соседа: