В связи с этим, чистым хвастовством звучит заявление Микояна, что в этом году произошел перелом в области нашего экспорта. Приводимое им превышение экспорта 1-го квартала этого года (212 млн. руб.) против прошлого (181 млн. руб.) происходило исключительно за счет хлебных культур. Наоборот, экспорт сельскохозяйственного сырья из года в год резко падает. На том же пленуме Каминский приводит следующие данные: в 1924-25 году экспорт этих культур составил 115 млн. руб., в 1925-26 году - 93 млн. руб., на 1926-27 год предполагается уже только в размерах 69 млн. рублей.
Таким образом, итоги политики цен ЦК сводятся к следующему:
Повышение всех промышленных цен - отпускных, оптовых и роз
ничных. В результате, стоимость жизни рабочего растет, а ЦК все время
упирается в повышение номинальной заработной платы, требуя, чтобы
рабочий подождал, когда будут снижены цены. Наряду с этим идет повы
шение себестоимости промышленной продукции.
Настолько сильное понижение качества промтоваров, что оно явля
ется на деле прямой фальсификацией продуктов и обманом потребителя.
Политика такого понижения является не политикой партии рабочего
класса, а торгашеской политикой -- написать одно, а продать другое,
чтобы выжать побольше из потребителя.
Рост цен на все почти продукты сельского хозяйства, за исключе
нием хлеба.
Рост хлебных запасов у кулацкой части деревни.
Растущая убыточность экспорта и сокращение экспорта специаль
ных сельскохозяйственных культур.
Расхождение между нашими и мировыми ценами.
Наличность медленной, но неуклонной инфляции.
Вожди оппозиции совершенно не попытались ни дать сколько-нибудь связную критику политики ЦК, ни развить свою положительную программу. Наоборот, свою позицию они постарались как можно больше замазать. Достигалось это довольно элементарным и довольно неловким способом: оппозиция заверяла, что она никогда не стояла за политику повышения цен, умалчивая о том, о каких именно ценах они говорят - об отпускных или розничных, и стараясь представить дело так, как будто бы никаких расхождений с ЦК в этом вопросе у нее нет. "Говорить при таком положении о чьем-либо желании или намерении держать курс на повышение цен, -- заявил тов. Троцкий, - значит бредить или стараться вызвать бред у других". На естественный вопрос, означает ли это отказ от той позиции, которую занимала в этом вопросе оппозиция 1923 года, Троцкий отмалчивался, оставив себе маленькую лазейку: он выразил сомнение, дойдет ли снижение отпускных цен до потребителя. "Но, -- продолжает он, - ВСНХ,НКТорг и кооперация (подумаешь, какие бесспорные авторитеты) в один голос говорят -- доведем. Давайте же проделаем этот огромной важности опыт". (Как будто этот опыт проделывается впервые и как будто вся нелепость этого опыта уже не выяснилась на практике.) Если у Троцкого здесь как будто только дипломатия, никого не обманывающая и недопустимая - то Зиновьев явно отмежевывается от позиций оппозиции 1923 года: "Я никогда не стоял за политику повышения цен, я всегда стоял за политику снижения цен" - это его заявление можно понять только так, что Зиновьев стоит на своей прежней позиции, на которой он боролся с оппозицией 1923 года. И когда Троцкий по этому поводу "дипломатично" молчит, то позволительно спросить, что это такое: переход на позицию Зиновьева или полная беспринципность? И есть ли здесь какая-нибудь единая позиция в этом важнейшем вопросе у сохранившей единство на почве "16 октября" оппозиции?
Как и в вопросе о капитальных затратах, вожди решили прикинуться, что они стоят на позиции ЦК, и попытаться обстреливать его с этих позиций. Эта жалкая комедия и потерпела жалкий крах. Троцкий решил защищать крестьянство от политики ЦК -- и запутался: он привел совершенно фантастический расчет переплат крестьянства за промышленную продукцию в размере двух миллиардов рублей против довоенного, радикально разойдясь в этом с подсчетами своего ближайшего единомышленника Преображенского. Эта цифра получилась путем весьма простого приема: он определил сумму покупок крестьянством промышленной продукции в 4000 м. р. и, основываясь на том, что цены этой продукции в рублях повысились вдвое, половину отнес на переплату. Определив дальше выигрыш крестьянства от снижения налогов, аренды помещичьей земли и т, д. в 500 млн. руб., он определил общую сумму потерь крестьянства от революции в размере 1500 млн. рублей в год. Яковлеву