* * *
Все приведенные выше примеры взяты только из поправок по хозяйственной резолюции, внесенных в апреле прошлого года и справляющих ныне, некоторым образом, годовой юбилей. Если коснуться других случаев - число примеров могло быть увеличено без конца. Все эти примеры свидетельствуют, как безусловно правильные соображения и практические предложения, вытекающие из перспективной и действенной оценки нашего хозяйственного развития, в целом отвергаются, в искаженном виде выносятся наружу, а затем частично, в разрозненном виде, с запозданием приемлются. В этом и состоит хвостистский подход к вопросам хозяйственного развития и руководства, Хвостизм в каждом конкретном случае означает утрату темпа. Утрата темпа означает переход некоторого количества ресурсов из социалистического русла в капиталистическое.
Л. Троцкий 11 апреля 1927 г.
ТОВ. ТОВСГУХЕ *
В протоколах февральского пленума Вы в своем письме заявляете,
что не было случая, когда бы мне было отказано в выдаче стенограммы.
Такой случай был на июльском пленуме. Секретарствовали тогда не Вы,
а другой товарищ, фамилии которого я не знаю. Сообщите, пожалуйста,
мне, кто заменял Вас на июльском пленуме и где этот товарищ сейчас
находится? Л.Троцкий
14 апреля 1927 г.
В ЦК
В Президиум ЦК
В редакцию "Правды"
О НАШЕЙ ЗАВИСИМОСТИ ОТ МИРОВОГО РЫНКА
Попытка представить дело так, будто неизбежное развитие наших связей с мировым рынком есть для меня довод против возможности нашего социалистического развития, не только нелепа и недобросовестна, но и прямо бессмысленна. Я спорил и спорю против сознательных и бессознательных теоретиков "замкнутого хозяйства", которые "отвлекаются" от международного фактора, а международный фактор понимают только, как военную интервенцию. Я доказывал и доказываю, что "международный фактор" выражается, прежде всего, в экспорте и импорте, которые ставят нас в зависимость (по Ленину подчиняют) мировому рынку. Я доказывал и доказываю, что в ближайший период роль экспорта и импорта, а значит и наша зависимость от мирового рынка, будет возрастать. Я доказывал и доказываю, что такого рода зависимость от мирового рынка, которая ускоряет темп Нашего развития, нам выгодна, ибо увеличивает нашу фактическую мощь, наш удельный вес, нашу способность к сопротивлению экономическому, политическому и военному. Все это направлено против нелепой теории отвлечения от международного фактора и философии черепашьего шага, но никак не против возможности нашего хозяйственного укрепления через рост наших связей с мировым рынком, а значит и наших зависимостей от него. Об этом вопросе я с достаточной определенностью писал около двух лет тому назад на страницах "Правды", где первоначально печаталась моя брошюра "К социализму или к капитализму?". Здесь я вынужден привести обширную цитату, которая сразу введет нас в сущность вопроса: "Но не заключает ли в себе процесс нашего "врастания" в мировой рынок иных, более острых опасностей? Не грозит ли нам, в случае войны или блокады, механический разрыв бесчисленных жизненных нитей? Нельзя же забывать, что капиталистический мир непримиримо враждебен нам". И проч. и проч. Эта мысль копошится у многих. В среде производственников можно найти немало бессознательных или полусознательных сторонников "замк
* Секретарь Сталина. [Приписка Троцкого]
нутого"хозяйства. Надо и об этом сказать несколько слов. Разумеется, и в займах, и в концессиях, и в растущей зависимости от экспорта и импорта имеются свои опасности. Отсюда вытекает, что ни в одном из этих направлений нельзя распускать вожжей. Но есть и противоположная опасность, никак не меньшая: она состоит в задержке экономического развития, в более медленном темпе его роста, чем тот, который допускается активным использованием всех мировых возможностей. А в выборе темпа мы не вольны, так как живем и растем под давлением мирового хозяйства. Слишком голым и абстрактным представляется довод насчет опасностей войны или блокады в случае нашего "врастания" в мировой рынок. Поскольку международный обмен во всех его формах экономически усиливает нас, постольку он укрепляет нас и на случай блокады или войны. Что наши враги могут еще попытаться подвергнуть нас этому испытанию - на этот счет у нас не может быть никаких сомнений. Но, во-первых, чем многообразнее будут наши международные хозяйственные связи, тем труднее будет разорвать их и нашим возможным врагам. А, во-вторых, если это все же случится, мы окажемся несравненно сильнее, чем были бы при замкнутом и потому замедленном развитии. Кое-чему в этом отношении мы можем научиться из исторического опыта буржуазных стран. Германия развернула в конце XIX и в начале нынешнего века могущественную индустрию, опираясь на которую она стала активнейшей силой мирового хозяйства. Ее внешнеторговые обороты и связи с иностранными, в том числе заокеанскими, рынками получили в короткий срок огромное развитие. Война сразу оборвала все это. По своему географическому положению Германия подверглась с первого дня войны почти абсолютной экономической закупорке. И, тем не менее, весь мир был свидетелем поразительной жизненности и выносливости этой высокоиндустриальной страны. Предшествующая борьба за рынки развила в ней исключительную гибкость производственного аппарата, которую она до конца использовала на ограниченной национальной базе во время войны.