Этой правильно намеченной линии не суждено было осуществиться. Пролетариат тогда еще недостаточно окреп, а во время болезни и после смерти Ленина руководство партией попало в руки людей, которые считали это руководство своей монополией. Стремясь во что бы то ни стало удержать эту монополию и в то же время не обладая для этого достаточным авторитетом, это, так называемое "ленинское ядро" (теперь расколовшееся), вместо курса на сплочение внутри партии и на сплочение партии с пролетариатом на основе рабочей демократии, которое одно только могло создать отпор враждебным классовым влияниям и решить вопрос "кто кого" в нашу пользу, взяло курс на командование нашей
партией, устраняя из руководства всех, кто ей казался сколько-нибудь опасным для этой монополии конкурентом. Это неизбежно должно было привести и привело к ослаблению связей партии с рабочими массами, поставившее сейчас революцию перед непосредственной угрозой прямого разрыва между пролетариатом и советской властью, к бюрократизации советского аппарата и аппарата профсоюзов, к перерождению партийной верхушки и к огромному развитию элементов перерождения и в самой партии.
Задача собирания "разбитой на отдельные отряды" во время гражданской войны партии осталась неосуществленной. Партия сейчас более чем когда бы то ни было "разбита на отдельные отряды" и резче, чем когда-либо раньше делится на "верха и низы". Эти верха, разросшиеся в огромную армию партийных, советских, профессиональных, кооперативных и других чиновников, лишь в небольшой части состоят из старой, подлинно большевистской рабочей интеллигенции, прошедшей с рабочим классом все годы реакции и революции. Подавляющую часть этой армии составляют: 1) меньшевистско-эсеровская и буржуазная интеллигенция, которая, восприняв февральскую революцию, решительно выступала против Октября (Бройдо, Радченко, Лядов, Рафес, Мартынов и др.) и только после октябрьской победы советской власти устремилась, ища приложения своих сил, в ряды единственной легальной партии, хотя "при иных условиях находилась бы не в рядах коммунистической партии, а в рядах социал-демократии или другой разновидности мелкобуржуазного социализма".* Эти группы, которые "иногда сами искренно считают себя коммунистическими, а на деле не совлекли с себя "ветхого Адама" мелкобуржуазности - и приносят в РКП свою мелкобуржуазную психологию и навыки мысли", теперь все "стопроцентные ленинцы" и считаются чуть ли не "столпами ленинизма". А ведь именно их имел в виду Ленин, когда предлагал "очистить партию примерно до 99/100 всего числа меньшевиков, примкнувших к РКП после 1918 г., т. е. тогда, когда победа большевиков стала становиться сначала вероятной, а потом несомненной". 2) Интеллигенция, которая принимала участие в работе большевистской партии перед и во время революции 190S г. (Кржижановский, Лежава, Свидерский и др.), но в годы реакции отошла от партии, а кое-кто в Октябре активно боролся против пролетариата (напр., Серебровский). В этом окружении мелкобуржуазных меньшевистских элементов небольшая группа подлинно большевистской интеллигенции, огромная часть которой погибла на фронтах, сошла с политической арены или отстранена от руководящей роли, сама в значительной степени разложилась: интересы сохранения портфеля и, положения обычно стоят и у нее на первом месте.
Эта армия партийных и государственных чиновников, таким образом, и "идейно" и материально заинтересована в сохранении теперешней политики и является твердой опорой сталинской верхушки. Она не остановит-ся перед самыми суровыми "мерами пресечения" против нарушителей ее благополучия.