теперь партийной дисциплиной).
Совершенно ясно, что каждое случайное снижение тона истолковывается аппаратчиками, как отступление оппозиции и как подтверждение правильности сталинской политики организованного натиска.
Таким образом, линия политического наступления является не только вернейшим орудием организационного самосохранения и роста оппозиции, но и единственным средством оградить единство партии от сознательно раскольнической линии Сталина.
Л. Троцкий
2 ноября 1927 г.
СЕКРЕТАРЮ ЯЧЕЙКИ ВКП (б) ПРИ ГЛАВКОНЦЕССКОМЕ
Уважаемый товарищ!
Как я узнал, ячейка не нашла возможным засчитать мой голос при голосовании резолюции о тов. Андейчине. Возможно, что ячейка в этом вопросе права. Во всяком случае, я не оспариваю ее права не засчитывать голоса отсутствующего товарища. Позвольте мне, однако, этим письменным заявлением присоединиться к большинству, поддержавшему ходатайство тов. Андрейчина о пересмотре его дела в высшей контрольной инстанции.
Л. Троцкий
3 ноября 1927 г.
В РЕДАКЦИЮ "ДИСКУССИОННОГО ЛИСТКА"
По поручению тов. Зиновьева при сем препровождаю для "Дискуссионного листка" статью: "Наши разногласия и беспартийные рабочие".
Л. Троцкий 3 ноября 1927 г.
НАШИ РАЗНОГЛАСИЯ И БЕСПАРТИЙНЫЕ РАБОЧИЕ
Группа Сталина уже давно вынесла наши внутрипартийные споры на улицу. Нэповско-буржуазная улица смакует приемы Сталина и поддерживает его.
Масса беспартийных рабочих все внимательнее прислушивается к нашим разногласиям, все с большей жаждой старается узнать подлинную правду прежде всего: чего требует оппозиция.
Это -- здоровый интерес класса к тому, что делается в его рабочей партии.
Сталин, Угланов, Марецкий и К° стараются спор о классовой линии утопить в сенсациях, в подлой Лжи о "связи" оппозиции с "врангелевцами".
Между тем, коренные интересы и рабочего класса и его партии требуют, чтобы рабочая масса узнала правду, выслушала обе стороны, познакомилась бы с важнейшими документами, например, о завещании Ленина.
На заводе им. Баскакова в Москве имел место следующий случай. На заседании общезаводской комиссии по подготовке празднества 7 ноября, директор завода (член партии) предложил, чтобы подготовлен был специальный плакат, долой оппозицию.
Тогда встал один член этой комиссии, беспартийный рабочий-старик, и сурово протестовал против этого, заявивши, что рабочие против этого, что они не пойдут за таким плакатом. Предложение директора было отвергнуто.
В то же время аппарат Московского Комитета собирает "узкие активы" (т. е. фракционные собрания сталинцев), где говорят прямо о том, что аппарат должен вступить в соглашение с беспартийными, чтобы демонстрацию 7 ноября превратить в демонстрацию против оппозиции Такое совещание устраивал, например, 31 октября Полонский (секретарь Рогожско-Симоновского райкома),
В "лозунгах", опубликованных ЦК, также есть "подход" к тому же.
Нет никакого сомнения: в ход будут пущены "свистуны". Сталин, Угланов и К° сделают все возможное, чтобы и десятилетие великой пролетарской революции превратить в скандал.
Свист, улюлюкание, швыряние стаканами в ораторов оппозиции, сотни исключаемых из партии, вышвыривание с заводов и, наконец, обыски и аресты коммунистов - вот, при помощи каких методов "руководят" сейчас Сталин, Угланов и К0.
На всех перекрестках они обвиняют нас, большевиков-ленинцев (оппозицию) в том, что мы общаемся с беспартийными рабочими Это объявляется преступлением против партии.
Сталин и К0 каждый день во всех газетах льют помои на оппозиционеров, а ведь газеты читают все, в том числе и беспартийные. На всех собраниях, в городе и деревне, аппаратчики пытаются оклеветать оппозицию. И в то же время рабочего-оппозиционера исключают из партии, если он пробует объяснить своему товарищу по станку, беспартийному
рабочему, что оппозиция отстаивает дело Ленина, что гнусная ложь о "связи" с врангелевскими офицерами и пр. пущена в ход политическими банкротами.
Мы, оппозиционеры, согласны на то, чтобы внутрипартийные споры разрешались только внутри партии -- конечно, без свистунов, без зажимания рта. Но ведь этого то и не допускает сталинская фракция*.
При Ленине мы к чистке партии привлекали беспартийных рабочих, - хотя чистка партии дело внутрипартийное. Прятаться от беспартийных рабочих нам нечего. Мы зовем их в нашу партию. Завтра они будут членами ее. Завтра они вместе с нами будут бороться за ленинизм, за исправление линии партии
О чем спорим мы сейчас: о своевременном повышении зарплаты; о зажиме на заводах; о продовольственных хвостах; о росте кулака и частника; о том, как бороться против бюрократов; о мерах борьбы с безработицей; о признании долгов; о причинах, приведших к поражению китайской революции; о том, как лучше подготовлять оборону СССР против империалистов. Все это вопросы, касающиеся каждого рабочего, всех беспартийных рабочих, всего рабочего класса.
Мы имеем много доказательств того, что основная масса беспартийных рабочих начала интересоваться нашими спорами и начала понимать правоту оппозиции.
Демонстрация ленинградских рабочих 17 октября 1927 г. показала огромное сочувствие рабочей массы к оппозиции.
Это главный итог двух лет: рабочий класс в целом начинает интересоваться спорами аппаратчиков с оппозицией и, видя правоту оппозиции, начинает поддерживать последнюю. В этом залог того, что большевизм победит, что поражения и ошибки сталинской фракции не погубят революции, что единство партии, созданной Лениным, будет сохранено
Мы уверены, что рабочие дадут по рукам аппаратчикам и свистунам, пытающимся извратить смысл рабочего праздника; они пойдут по тому же пути, по которому 17 октября 1927 г. уже пошли ленинградские рабочие; они поддержат лозунг единства ВКП (б); они будут протестовать против раскола, обысков, арестов, зажимания рта, свиста, улюлюкания; они поддержат наше требование, чтобы завещание Ленина, которое спрягал Сталин, было напечатано.
Г. Зиновьев 3 ноября 1927 г.
В РЕДАКЦИЮ "ДИСКУССИОННОГО ЛИСТКА"
Прошу напечатать в "Дискуссионном листке" прилагаемую при сем статью-речь.
С товарищеским приветом X. Раковский 3 ноября 1927 г.
* Курсивом даны поправки Л. Троцкого. - Прим. сост.
ОППОЗИЦИЯ И ТРЕТЬЯ СИЛА
Не сказанная речь Раковского на Объединенном
пленуме ЦК и ЦКК*
Товарищи, я готов следовать совету тов. Бухарина, звавшего пленум к хладнокровию, хотя, к сожалению, большинство не послушалось этого совета и продолжало срывать с трибуны ораторов оппозиции, продолжало прибегать к малоубедительным аргументам - к бросанию стаканов, после того, как были использованы переплетенные тома. Я намерен в обсуждение вопроса об исключении тт. Троцкого и Зиновьева внести максимум хладнокровия и спокойствия.
То обстоятельство, что к десятому году Октябрьской революции пред нами стоит предложение Президиума ЦКК об исключении из нашего состава двух виднейших деятелей нашей партии, двух ближайших сотрудников Ленина, не может сойти, как обыкновенное событие. Сколько бы вы ни прорабатывали партию, сколько бы вы ни подготовляли ее к такому исходу, но если это предложение будет принято, оно явится громадным ударом по всей партии.
Я с нетерпением ожидал речей ответственных товарищей, руководителей большинства, я с величайшим вниманием слушал эти речи, не прерывая их ни одним словом, не желая упускать ни одной мысли. Я ждал услышать их аргументы. Для меня важно было выяснить, спрашивают ли себя руководители партии, члены Политбюро, члены пленума, принадлежащие к большинству, о том, как массовые исключения из партии, аресты подлинных и преданнейших ленинцев-партийцев, наконец, исключение тт. Троцкого и Зиновьева из ЦК, как все это отразится на соотношении классов внутри страны и за рубежом, будет ли это способствовать укреплению партии, укреплению пролетарской диктатуры, усилению советской власти, расширению и углублению влияния Коминтерна?
Вот тот вопрос, который должен, был стоять перед каждым членом Центрального Комитета. Я думал, что этот вопрос будет поставлен, и я с напряженным вниманием ждал ответа на этот вопрос.
Что же случилось? Если бы кто-нибудь извне присутствовал здесь на наших дебатах, его поразила бы бедность, скажу прямо, убогость аргументов, которые приводились в пользу исключения. Был ли в них хотя бы малейший анализ нашего внутреннего и международного положения? Был ли в них учет борьбы классов? Нет, ничего подобного. Все аргументы сводились к одному и тому же: все ораторы - и те, которые говорили по 10 минут, и те, которые говорили часами, - приводили в различных вариантах одно и то же обоснование: Троцкий и Зиновьев нарушили партийную дисциплину; они это совершили, несмотря на мно