После карибского кризиса осенью 1962 года, как будто желая урегулировать отношения еще с одной крупной державой из числа окружающих Китай, Советский Союз проявил большую сдержанность в своей политике по отношению к Соединенным Штатам. Россия не только воздержалась от обострения положения в тех районах, где поставлены на карту американские интересы, — особенно в Берлине и на Кубе,— но даже пошла на такие шаги, которые, хотя и не подорвали основ холодной войны, но, во всяком случае, улучшили климат взаимоотношений Москвы и Вашингтона. Русские совместно с Соединенными Штатами и Англией выступили с инициативой заключения Договора о частичном запрещении испытаний ядерного оружия; они согласились не запускать в космос объектов с ядерным оружием на борту, а также сократить производство ядерных взрывчатых веществ[308]. Китай в свою очередь также избрал более мягкий курс по отношению к странам Запада, в особенности к Франции. С одобрением отмечая растущую независимость Франции от США в вопросах внешней политики и особенно ее отказ присоединиться к Договору о запрещении испытаний ядерного оружия, китайцы подчеркивали выгоды китайско-французского сближения. После того как Париж в начале 1964 года признал китайский коммунистический режим, Пекин пошел еще дальше и выдвинул идею создания «промежуточной зоны» между Соединенными Штатами и СССР, охватывающей как Европу, так и Азию. Как сообщалось, Мао Цзэ-дун в беседе с группой французских парламентариев, посетивших Китай, заявил: «Сама Франция, Германия, Италия, Англия (при условии, что она перестанет быть лакеем Америки), Япония и, наконец, мы сами — вот вам и третий мир»[309]. Короче говоря, в ответ на то, что, по их мнению, было попыткой русских создать кордон вокруг Китая, китайцы предложили теперь взять в кольцо Советский Союз.
Однако изменения в позиции коммунистических государств по отношению к некоммунистическому миру были вызваны не только китайско-советским конфликтом, но также и его побочным продуктом — ростом полицентризма. По мере того как малые коммунистические государства высвобождались из-под строгого контроля Москвы, они могли свободнее добиваться своих национальных целей, но вместе с тем им пришлось приспосабливаться к специфике локальной расстановки сил. Оба эти фактора и должны были повлиять из характер их взаимоотношений с соседними некоммунистическими государствами. Во внешней политике некоторых коммунистических государств уже можно заметить сдвиг в сторону более тесных связей со странами, находящимися за пределами коммунистической орбиты. Так, румыны, проводя наперекор СЭВу индустриализацию своей страны, расширили экономическое сотрудничество с Западной Европой и Соединенными Штатами. Символично, что контракты на строительство громадного металлургического комбината в Галаце, который был одним из основных предметов спора между Бухарестом и Москвой, достались французским и английским фирмам. За установлением экономических связей последовало установление политических контактов румын с Западом. В мае 1964 года румынская правительственная делегация посетила Соединенные Штаты, в июле другая румынская делегация побывала во Франции. Находясь в Париже, премьер-министр Маурер энергично подчеркивал давние традиции франко-румынской дружбы.
Подобным же образом албанцы после их разрыва с Советским Союзом установили более тесные экономические связи с Западной Европой; увеличился, в частности, объем их торговли с Италией. Несмотря на приверженность к китайской разновидности воинствующей коммунистической идеологии, Албания подчеркивала свою готовность улучшить политические отношения с некоммунистическими странами. «Мы хотим установить дипломатические отношения, — заявлял в начале 1962 года орган албанской компартии, — и хорошие торговые, культурные и другие связи со всеми капиталистическими странами, которые этого пожелают, и особенно с нашими соседями»[310]. Таким образом, распространение полицентризма способствовало по крайней мере частичному восстановлению традиционных тесных связей между различными странами Восточной Европы и Западом, и особенно Западной Европой.
308
Падение Хрущева мало что изменило в этой области. Сразу же после своего прихода к власти новые советские руководители заявили, что они выступают за продолжение смягчения напряженности в отношениях с Западом. Это по крайней мере отражало существовавшую у них потребность в укреплении внутреннего положения до принятия каких-либо агрессивных внешнеполитических мер. Однако это означало также, что, по всей вероятности, Советский Союз не сможет предпринять никаких важных шагов, направленных на достижение согласия с Западом.
309
«Нью-Йорк таймс», 21 февраля 1964 г. То, что китайцы планируют создать «промежуточную зону», было вполне определенно подтверждено русскими. См. «Правда», 3 апреля 1964 г.