Кроме того, Великий поход отделил КПК от Сталина и Русских. Как в течение самого похода, так и оказавшись на Иовом месте, партия была почти полностью изолирована от Москвы. Контроль Сталина над событиями в Китае фактически прекратился. К 1936 году КПК стала партией Мао, верной только своему делу и свободно определявшей свою политику. Сталин ответил на это отказом признать руководство
Мао и правильность его идеи для практического применения марксизма-ленинизма в китайских условиях[9].
В 1936 году Чан Кай-ши, все еще полный решимости избавить Китай от коммунизма, приступил к осуществлению широко задумав-ных планов уничтожения коммунистического режима. Внезапно в декабре по приказу «молодого маршала» Маньчжурии Чжан Сюэ-ляна Чан Кай-ши похитили и поместили в тюрьму города Сиань, столицы Шэньси. Уставшие от гражданской войны маньчжурцы хотели объединения китайцев против японцев, напавших на их родину. Коммунисты решили заступиться за Чан Кай-ши, просить о сохранении ему жизни в обмен на его твердое обещание прекратить гражданскую войну и занять твердую позицию против японцев. Чжоу Энь-лай отправился в Сиань, чтобы заверить Чан Кай-ши, что если тот станет во главе объединенного движения сопротивления, то коммунисты поставят Красную армию под его командование и превратят «советские районы» в часть националистской республики. Коммунистическое вмешательство в Сиане было важнейшим фактором, обеспечившим освобождение «генералиссимуса» из плена.
Почему же отношение коммунистов к их старому врагу так внезапно изменилось? На это можно дать несколько ответов. Во-первых, действенное сопротивление японской угрозе мог оказывать только единый Китай. Коммунисты искренне хотели помочь стране в защите против иностранной агрессии. Ro-вторых, они хотели положить конец националистским карательным кампаниям. Не было гарантии, что коммунисты выдержали бы настоящую атаку войск Чан Кай-ши на Фу-синь. В-третьих, Москва добивалась окончания китайской гражданской войны и создания единого фронта против Японии. Лишь одним месяцем раньше, в ноябре 1936 года, Япония объединилась с нацистской Германией в антикоминтер-новском пакте. Сталина страшно беспокоила мысль о возможности объединенного фашистского нападения на СССР. Мощное военное усилие Китая против Японии могло бы предотвратить такое нападение.
Независимо от того, что Мао Цзэ-дун испытывал лично к Сталину, он был недоволен ситуацией, сложившейся к 1936 году. КПК все еще твердо верила в марксистско-ленинскую доктрину международного коммунистического движения. Сталин и СССР были лидерами всемирного коммунизма, и Мао был рад возможности завоевать признание Москвы и заручиться ее доброжелательством. Инцидент в Сиане дал Мао эту возможность, одновременно позволив ему сохранить свободу действий в Китае. Таким образом, сочетание обстоятельств привело к воскрешению нелогичного союза китайских коммунистов с националистами, союза, который распался всего лишь за десять лет до этого.
Новый союз оказался недолговечным и непрочным. Его не могло скрепить даже давление войны, которая велась единым фронтом. К 1939 году китайско-японская война вступила в такую жестокую фазу взаимного истощения, когда ни одна сторона не могла надеяться на полную победу. Альянс коммунистов и гоминдана начал распадаться. В 1939 году были сброшены маски сотрудничества, дружбы и единого фронта. Националистские силы вновь начали осаждать районы, занятые коммунистами и соединениями Красной армии. После 1939 года советская позиция по отношению к событиям в Китае не изменилась. Занятый собственной борьбой не на жизнь, а на смерть с Западом, СССР надеялся, что Япония, прикованная к Китаю и тихоокеанскому району, не сможет угрожать Сибири. Для этого и были необходимы объединенные военные усилия Китая, и Москва считала Чан Кай-ши наилучшей кандидатурой для руководства этими усилиями. Мао Цзэ-дуна и Китайскую коммунистическую партию Сталин считал ненадежными и как коммунистов и как союзников. Таким образом, в ходе китайско-японской войны советская политическая и материальная помощь шла не коммунистическим силам, а националистам. Русские пушки использовались в Китае для того, чтобы убивать коммунистов. Мао не мог забыть этого нового предательства.
Вторая мировая война ознаменовала еще один важный Поворот в судьбах китайского коммунизма. Под давлением японской агрессии рослн и укреплялись китайский патриотизм и чувство национального достоинства. Коммунисты играли на патриотическом подъеме, наконец-то охватившем псе китайское общество вплоть до деревни. КПК отставила на второй план свою коммунистическую идеологию, делая Упор па националистские лозунги. Она изображала себя как Сонимую сторону, как единственную партию, искренне стремящуюся воевать против японцев, единственную группировку, готовую забыть прошлые разногласия для блага Китая. Эта позиция в сочетании с расширением масштабов земельной реформы завоевывала симпатии все большего количества крестьян и интеллигентов. Коммунистическая партия набиралась сил и энергично продолжала войну против Японии независимо от рекомендаций Советов и их помощи. КПК пьнила из этой войны ничем не обязанная Сталину за свой престиж[10].
9
См. Мяо Чу-хуян, Краткая история Коммунистической партии Китая, Москва, 1958, стр. 73—212.
10
Можно провести интересное сравнение с югославской партией, которая тоже сражалась независимо от контроля Москвы. КПК и ЮКП оказались в послевоенном мире теми двумя коммунистическими партиями, которыми Сталин управлять не мог, ибо своими успехами они не были ему обязаны. Дополнительные данные для этого сравнения содержатся в работе: Chalmers A. Johnson, Peasant Nationalism and Communist Power: The Emergence of Revolutionary China, 1937— 1945, Stanford, Calif., 1962.