От медсестры, да я и сам видел, что удар был Щорсу нанесен в правый висок. Он жил 20 минут, не приходя в сознание. Обращает на себя внимание, что Щорс не был похоронен в Коростене, а поспешно отправлен, с какой то паникой, на Волгу в Самару. Впоследствии были отдельные разговоры в полку, что Щорс убит своими.
Причем среди бойцов шли усиленные разговоры, что Щорса убил Дубовой, чтобы занять место Щорса. Эта мысль еще тогда возникла и у меня. Я исходил из личных подозрений, исходя из обстоятельств смерти Щорса, которые я сам наблюдал. Дубового я тогда знал очень мало, так как я его видел второй раз. До этого Дубовой был начштаба 1-й Украинской Красной армии. Щорс был тем самым в подчинении у Дубового. Сам же Щорс вел жесткую борьбу с бандитизмом, внедрял революционную железную дисциплину и за бандитизм карал строго, не останавливаясь ни перед чем.
В 1936 году в январе или феврале, когда Дубовой меня вербовал в контрреволюционный военный заговор, я затронул вопрос перед Дубовым, относительно картины смерти Щорса и между прочем я сказал, что Щорс погиб как то нелепо и что в полку были отдельные разговоры, указывающие на него Дубового. Он мне ответил, что не следует подымать разговора относительно смерти Щорса, так как громадное большинство считает, что Щорс убит Петлюрой. Пусть это мнение так и остается и предложил мне, несколько волнуясь, больше об этом не говорить. Это еще больше меня убедило, что к смерти Щорса Дубовой имел непосредственное отношение. Квятек 14.ІІІ.1938 г.Москва Лефортовская тюрьма». Несмотря на такие откровения, обвинения в убийстве Щорса Дубовому никто не предъявлял. Более того, признание вообще не имело никаких последствий и на долгие годы легло на полки архивов госбезопасности! В марте 1989 года газета «Радянска Украiна» прямо указала на преступника, застрелившего Щорса с санкции Реввоенсовета 12-й армии. Авторам публикации удалось раздобыть кое-какие сведения о нем. Танхиль-Танхилевич Павел Самуилович. Двадцать шесть лет. Родом из Одессы. Щеголь. Закончил гимназию. Довольно сносно изъяснялся по-французски и по-немецки. Летом 1919 года стал политическим инспектором Реввоенсовета 12-й армии. Через два месяца после гибели Щорса он поспешно исчезает с Украины и объявляется на Южном фронте, уже в качестве старшего цензора-контролера Военно-цензурного отдела Реввоенсовета 10-й армии. Расследование продолжила издававшаяся в Киеве «Рабочая газета». Она опубликовала прямо-таки сенсационный материал - отрывки из написанных еще в 1962 году, но не напечатанных по соображениям советской цензуры, воспоминаний генерал-майора Сергея Ивановича Петриковского (Петренко). В момент гибели Щорса он командовал Отдельной кавалерийской бригадой 44-й армии - и тоже, оказывается, сопровождал начдива на передовую. Показания С.И. Петриковского данные в 1962г. в связи с обвинением Дубового в убийстве Щорса: «...30 августа Щорс, Дубовой, я и политинспектор из 12-й армии собрались выехать в части вдоль фронта, думали о том, чтобы на месте решить возможность несколько отодвинуть противника от Коростеньского узла. Автомашина Щорса, кажется, ремонтировалась. Решили воспользоваться моей машиной. Тогда были моими шоферами Прокофьев Петр Петрович (старший) и его помощник Кассо Зиновий Аронович (помощник), и Прокофьев Филя (2-й помощник), брат Петра Петровича. ... В день 30 августа 1919 года Петр Прокофьев болел, вместо него за рулем сидел Кассо. Машина была сильной, пятиместной. Выехали 30-го днем. Спереди сидел Кассо и я рядом с ним, на заднем сидении сидели Щорс, Дубовой и политинспектор. На участке Богунской бригады Щорс решил задержаться. Договорились, что я на машине еду в Ушомир с тем, что, приехав на место, я посылаю машину за ними и тогда они приедут в Ушомир в кавбригаду и захватят меня обратно в Коростень. Приехав в Ушомир, я послал за ними машину, но через несколько минут по полевому телефону сообщили, что Щорс убит на участке Богунской бригады. Я поскакал верхом в Коростень, куда его повезли. Шофер Кассо вез уже мертвого Щорса в Коростень. Кроме Дубового и медсестры... на машину нацеплялось много всякого народа, очевидно, командиры и бойцы. Щорса я увидел в его вагоне. Он лежал на диване, его голова была сильно забинтована (обмотана марлей). Дубовой был почему-то у меня в вагоне. Он производил впечатление человека возбужденного, рассказывал мне несколько раз, повторял, как произошла гибель Щорса, задумывался, подолгу смотрел в окно вагона. Его поведение тогда мне показалось нормальным для человека, рядом с которым внезапно убит его товарищ. Не понравилось только одно, вернее как-то насторожило в тот день. Эта тревога определилась у меня в ту ночь, когда я перебирал в памяти события прошедшего дня. Мне Дубовой несколько раз начинал рассказывать, стараясь придать несколько юмористический оттенок своему рассказу, как он услышал слова красноармейца, лежащего справа: «Какая это сволочь с «ливорверта» стреляет». Красноармейцу на голову упала стреляная гильза. Стрелял из браунинга политинспектор, по словам Дубового. Даже расставаясь на ночь, он мне вновь рассказал, как стрелял политинспектор по противнику на таком большом расстоянии из браунинга и как красноармеец сказал: «Какая это сволочь с «ливорверта» стреляет? ... Возвратимся к событиям 30 августа 1919 г. Я больше не видел политинспектора 12-й армии. Мне товарищи называли даже его фамилию. Она у меня записана. Но я не уверен в ней. Это был человек лет 25-30. Одет в хорошо сшитый костюм, хорошо сшитые сапоги, в офицерском снаряжении. В хорошей кобуре у него находился пистолет системы «Браунинг», никелированный. Я его запомнил хорошо, так как этот политинспектор, будучи у меня в вагоне, вынимал его и мы его рассматривали. По его рассказам, он родом из Одессы. Проходя по российским тюрьмам, я насмотрелся уголовников. Этот политинспектор, почему-то, на меня произвел впечатление бывшего «урки». Не было в нем ничего от обычного типа политработника. Приезжал он к нам дважды. Останавливался у Дубового. Его документ, что он политинспектор, я видел своими глазами. Выстрел, которым был убит Щорс, раздался после того, как замолк пулемет (рассказ медсестры Богунского полка и некоторые другие рассказы товарищей, находившихся вблизи). Я допускаю случайное убийство. Политинспектор волновался, а может быть, и струсил. Первый бой. Возбуждение. Свой случайно убил своего. Бывало. Что тогда? Свои разберутся. Осудят. Быть может, даже под суд отдадут. Но при неумышленном убийстве всегда все таки потом простят, поймут. ...Пулемет противника стрелял слева. Щорс был убит уже после того, как он лег на землю. Убит пулей, вошедшей сзади справа в затылок и вышедшей несколько слева в области темя. Следовательно, стрелявший тоже лежал. Никак не мог Щорс повернуть так на 180 градусов свою голову в сторону противника. При стрельбе пулемета противника возле Щорса легли Дубовой с одной стороны, политинспектор с другой. Кто справа и кто слева я еще не установил, но это уже и не имеет существенного значения. Я все-таки думаю, что стрелял политинспектор, а не Дубовой. Но без содействия Дубового убийство не могло быть. Зная любовь людей к Щорсу, кто бы рискнул пойти на убийство? Только опираясь на содействие власти в лице заместителя Щорса, Дубового, на поддержку РВС 12-й армии, уголовник совершил этот террористический акт. Бинтовал голову мертвого Щорса тут же на поле лично сам Дубовой Намотал бинта очень много. Когда медсестра Богунского полка Анна Розенблюм предложила перебинтовать аккуратнее, Дубовой сказал, что не надо. По приказанию Дубового тело Щорса без медицинского обследования и составления акта, немедленно отправлено на родину для погребения. Обследования и расследования произведено не было. Штаб 12-й армии в это время переезжал из Киева в новое место. По дороге в Клинцах или в Новозыбкове тело встретила Ростова, Щаденко, Гольдштейн. Там тело положили в цинковый ящик, запаяли, уложили в гроб и отправили дальше на север...». Очевидно, что Дубовой не мог не знать, что пулевое «выходное» отверстие всегда больше, чем «входное». Потому, видимо, и запретил снимать бинты. Итак, как я уже говорил выше недолгих 9 дней этой самой дивизией командовал Щорс (подчиненные ему соединения - две бригады I УСД - влились в состав 44-й дивизии). Конечно же, приход нового командира вызвал неоднозначную реакцию командования и штаба - возможно, кто-то счел этот факт прямым оскорблением. К тому же в Нежинской бригаде 44-й дивизии помнили о роли Щорса в разоружении и отдаче под суд зачинщиков мятежа. На тот момент, когда Н. Щорс был в траншее, возле него находились лишь Н. Дубовой и одна весьма загадочная личность - военспец 12-й армии Танхиль- Танхилевич. Интересно, что он при невыясненных обстоятельствах попал на передовую 44-й дивизии, и следы его теряются уже в первых числах сентября 1919 года. Трудно понять, почему Н. Дубовой приказал забинтовать голову начдива и запрещал разбинтовывать ее медсестре, которая прибежа