После 1 мая в редакцию стали приходить письма с сообщениями о провалах, арестах во время демонстраций.
И опять Надежда Константиновна как секретарь редакции связывает разорванные нити, посылает новых людей, требует точности информации.
В Женеве собралась большая группа делегатов II партийного съезда. Огромной радостью для Владимира Ильича был приезд Дмитрия Ильича. «Разговорам не было конца», — пишет Крупская. Со стола в их небольшой квартирке не сходил чайник. Когда же хотелось поговорить по душам, в тишине, уходили в парк или на берег Женевского озера.
Как вспоминал М. Н. Лядов, «иногда в предсъездовских дискуссиях разгорался спор между Лениным и Мартовым, и как-то само собой случалось, что все приехавшие с местной работы из районов, где уже разгоралось массовое движение, где уже пахло близкой революцией, все тесней группировались вокруг Ленина, все более понимали, как важно для создающейся партии, что именно Ленин оказался во главе ее. Наоборот, все заграничники или приехавшие с тех мест, где еще массового движения не было, все выступали против Ленина, не понимали всей серьезности выставленных им положений. И действительно, при дальнейшем обострении отношений все работники с мест стали большевиками, а все заграничники — меньшевиками».
Настало время для отъезда в Брюссель, где намечалось провести съезд. Один из живших там плехановцев, Кольцов, договорился с лидером бельгийских социал-демократов Вандервельде о безопасности съезда. Из Женевы выезжали группами. Явка была у Кольцовых. Когда Владимир Ильич и Надежда Константиновна подошли к их улице, они увидели на углу жену Кольцова. В страшном волнении та сказала, что хозяйка квартиры категорически запретила появление у Кольцовых такого количества гостей. Организовали пикеты и всех прибывающих сразу направляли в гостиницу «Золотой петух», которая принадлежала социал-демократам Бельгии.
Владимир Ильич страшно волновался: съезд партии — величайшее событие. По нескольку раз он прочел Надежде Константиновне свои речи, но нельзя было предусмотреть всего, что произойдет на съезде.
Позднее Надежда Константиновна писала: «Теперешняя молодежь, которая не знает, что значит годами ждать возможности обсудить сообща, со всей партией в целом, самые основные вопросы партийной программы и тактики, которая не представляет себе, с какими трудностями связан был созыв нелегального съезда в те времена, вряд ли поймет до конца… отношение Ильича к партийным съездам».
На долю Надежды Константиновны и здесь досталась организационная работа, секретарствовали все делегаты по очереди, затем запись докладов и выступлений передавалась в президиум, и Надежда Константиновна вечерами вычитывала, выверяла записи. При этом ей приходилось общаться с представителями разных группировок. Только ее энергия, выдержка, такт и личный авторитет позволили составить подробнейший исторический документ — протоколы II съезда партии.
Съезд открылся в каком-то складском помещении, огромном и довольно неприглядном, где стояли простые скамьи для делегатов и стол для президиума.
Историческое значение съезда, его место в истории партии широко известно, и в этой книге нет возможности останавливаться на том, как проходил съезд, какие вопросы на нем поднимались. Обстановка на съезде была напряженной, соотношение сил было неясно, на руку мартовцам играли Бунд и представители «Южного рабочего». И те и другие претендовали на особое место в партии, и те и другие не хотели подчиняться общим принципам. Они помогли мартовцам выиграть бой по первому параграфу устава партии.
В разгар работы вдруг выяснилось, что за делегатами установлена полицейская слежка. Направили Кольцова к Вандервельде, тот заявил, что русское правительство предупредило бельгийское о собрании в Брюсселе русских анархистов и просило выслать их на родину, так что лучше делегатам поскорее выбраться из Бельгии. Решено было переехать в Лондон.